довольствуясь вполне отдельным бытием своим, не хочет всякому глупцу жертвовать драгоценным временем.
Если мы не намерены быть рабами общества, то не станем подражать тем праздным людям, которые не знают ничего лучшего, как только с постели переходить к туалету, оттуда за стол, из-за стола - за карты; из-за карт опять к столу, и, наконец, из-за стола - в постель, то, без сомнения, навлечем на себя их негодование за то, что не хотим подражать их образу жизни и пожертвовать высшими обязанностями нашими в пользу общества. Но мне кажется, это не значит отчуждать себя от общества, если мы останемся дома для занятий полезных, в которых обязаны дать отчет совести нашей.
(63).
Теперь приступим к общественным правилам обращения. Однако же приведем сперва еще одно замечание! Если бы я исключительно или хотя бы преимущественно писал для женщин, то многие из сих правил либо вовсе упустил, либо представил в другом виде, или заменил бы их другими, которые тогда для мужчин были бы менее полезны. - Но это было бы совершенно противно цели моего сочинения. Благоразумные женщины сами могут преподавать своему полу лучшее наставление в том, как вести себя в обществе. Этот труд для мужчин был бы вовсе бесполезен. Но если прекрасный пол найдет в сих листках что-нибудь для себя полезное, то сие вознаградит достаточно труды, употребленные мною для сего сочинения. - Впрочем, многие отношения в обращении женском для нас, мужчин, вовсе не нужны. Они более зависят от внешней репутации и не могут быть слишком предупредительны. С одной стороны вменяют им гораздо более неосторожности, а с другой гораздо менее причуд. Поступки их ранее приобретают для них особый смысл, между тем как отроку и юноше еще многие неосторожности извинительны. Жизнь их ограничивается домашним кругом; напротив того, положение мужчины, собственно, связывает его тесно с Государством и обширным гражданским обществом. И потому бывают добродетели и пороки, деяния и уклонения, которые для одного пола производят совсем иные следствия, нежели для другого. Но обо всем том женщинам столь много хорошего наговорено в других книгах.
что всякое дальнейшее о сем распространение было бы здесь не у места.
ГЛАВА II.
Об обращении с самим собой.
О).
Обязанности по отношению к нам самим суть самые важнейшие и должны занять необходимо первое место, следовательно, и обращение с нашей собственною особой всегда должно быть для нас полезнейшим и занимательнейшим. Итак, непростительно, если мы, теряясь в вихре общественной жизни, в непрестанном обхождении с другими не радеем об обращении с самим собой; убегаем от самих себя, не печемся должным образом об образовании своей личности, а заботимся только о делах для нас чуждых. - Кто ежедневно посещает чужие дома, тот делается чуждым в своем собственном; кто проводит жизнь рассеянную, - тот чужд в собственном сердце; в толпе праздных людей принужден бывает убивать скуку свою, лишается доверия к самому себе и не знает, куда себя деть, когда бывает один. Кто ищет таких только обществ, где бы ему льстили, - тот заглушает в себе, наконец, чувство к истине, и она становится для него несносной. В то время, когда совесть напоминает ему о вещах для него неприятных, он в рассеянном вихре жизни стремится заглушить благодетельный глас истины.
(2) .
Итак, берегись оставлять вернейшего твоего друга, т.е. самого себя, так чтобы сей верный друг твой не оставил тебя в то время, когда ты будешь иметь в нем нужду. Да! бывают минуты, в которые ты сам себя оставить не должен, хотя и все тебя оставляют. Бывают минуты, говорю я, в которые обращение с самим собою есть единственная отрада. И что же будет с тобою, когда ты, пребывая в раздоре с собственным твоим сердцем, получишь и с сей стороны отказ во всяком утешении и помощи?