Но хотя таким тщеславным людям льстить не должно, однако же не всякий имеет надобность исправлять их, давать им наставления, особенно таким, с которыми не имеешь никакой связи; не всякий, говорю я, должен делать им какой-либо выговор, укорять их невежливым образом или менее оказывать им учтивости и угождений, нежели всякому другому. - Весьма несправедливо поступают те, которые, имея обязанность жить с ними вместе, требуют, чтобы мы приняли на себя исправление таковых избалованных друзей их. Тщеславные охотно сами льстят другим людям с тем только, чтобы и те в свою очередь льстили им самим. Это для них единственная достойная жертва, единственная достойная награда их заслуг.
(5).
Властолюбие отличается от честолюбия и тщеславия точно так же, как гордость отличается от высокомерия. - Желательно бы было, чтобы гордость считалась благородным свойством души, сознанием истинного внутреннего достоинства - чувством неспособности поступать подло. Сия самая гордость руководствует людей к великим и благородным деяниям; она есть твердый оплот для честного человека, всеми оставленного; она-то возвышает его над судьбой и недоброжелательными людьми и коварного даже злодея против собственной его воли вынуждает воздать должное удивление проявлению таковой гордости со стороны угнетенного мудреца. Но высокомерие выставляет такие отличия, которых вовсе не имеет и хвалится предметами самыми ничтожными. Сие-то высокомерие заставляет напыщенного глупца, гордящегося родовым своим дворянством, считать заслуги своих предков, от коих часто он даже не происходит и которые нередко вовсе не имели действительных заслуг. А если имели, то он присваивает себе сии заслуги, как будто и добродетель принадлежит к собственности родового имения. Сие-то высокомерие делает богатого мещанина столь грубым, строптивым и чуждым общелюбия. И в самом деле, сие низкое высокомерие, большей частью будучи сопровождаемое недостатком воспитания и неблагопристойными оборотами, бывает гораздо несноснее высокомерия природного дворянина. Оно-то заставляет художника иметь столько предубеждений к своим дарованиям, что хотя бы они никем не были признаны, но по его мнению возвышают его над всеми смертными. Он скорее станет упрекать публику в отсутствии вкуса, если она им не восхищается, нежели сознается в недостатках своего искусства.
Высокомерию в таком человеке всегда почти сопутствует глупость, и, следовательно, невозможно бывает исправить его никакими благоразумными убеждениями, никаким скромным, снисходительным обхождением, которого, впрочем, он и не достоин.
В сем случае ничто столь не действенно, как взаимный ответ тщеславием на тщеславие, или показывать, что высокомерие его совсем неприметно, или вообще не обращать никакого внимания на сих надменных людей, даже в то время, когда имеем нужду в их пособии. - Я на себе испытал, что чем более им поблажают, тем более они требуют, тем более увеличивается их высокомерие. Но отплати им тою же монетой, и они, верно, по глупости своей, придут в смущение и принуждены будут принять совсем другой оборот.
(6).
Обращение с людьми весьма щекотливыми, которые легко оскорбляются маловажными вещами, бывает крайне неприятно. - Но сия щекотливость может происходить от различных причин. И потому, если нам известно, что человек, с которым мы имеем дело, легко оскорбляется маловажным, невинным словцом или какою-либо двусмысленною ужимкой или невнимательностью к нему других людей, и сие огорчение происходит, как обыкновенно бывает, от тщеславия, либо от самолюбия, или от задорных насмешек недоброжелательных людей, или, наконец, от чрезмерной чувствительности сердца, или от того, когда не отдают ему по-справедливости сообразно собственным его пожертвованиям, - то все сии обстоятельства необходимо учитывать и соответственно располагать по оным и свои поступки. Впрочем, если он честен и благоразумен, то огорчение его не будет продолжительно; оно скоро может быть устранено прямым дружеским объяснением. Он мало-помалу научится доверять друзьям своим, и, наконец, увидев, может быть, со стороны их всегдашнее в обращении благородство и откровенность, оставит свою слабость.
Из всех таковых людей самые несчастные в обществе и наименее удовлетворимые те, которые всякую минуту думают об отвращении и презрении к себе других людей. Итак, всеми силами надобно стараться избегать сих слабостей, мучительных для нас самих и несносных для других людей.