(2) .
Мы нередко бываем в большом замешательстве, когда по обстоятельствам должны обращаться с людьми, которые во вражде между собою. Будучи в согласии с одною стороной, легко можно рассориться с другою, а часто и с обоими, если только без спросу или неосторожным образом вмешаться в их дела. Я советую иметь в таком случае ввиду следующие правила предосторожности:
Избегать, сколько возможно, обращения с людьми, во вражде между собою находящимися.
Если нельзя того избежать, например, не разорвав старинной связи, то старайся по крайней мере сторониться от всякого участия в раздоре! Требуй даже, чтобы и в разговоре с тобою не было об оном упоминаемо! С правилом сим тогда особенно должно соображаться, когда два близких друга внезапно сделаются врагами. Не клонись ни на ту, ни на другую сторону, если они жалуются тебе друг на друга. Пусть ссора их будет важная или пустая, от одного неосторожного слова происшедшая, пусть оная прекратится или обратится в продолжительную вражду - ты во всяком случае будешь виноват в глазах их, к чему бы ты ни советовал: к добру или к худому.
Если же не можешь избежать участия в том, то удерживайся наипаче от двуличия! Не говори одному во вред другого и обратно; напротив того, ежели ты необходимо должен изъяснить свое мнение, говори всегда, как подобает честному и правдивому человеку!
Еще постыднее сего двуличия поступки иных людей, которые подливают масла в огонь и продолжают вражду для того ли, чтобы извлечь из того собственную пользу, сделаться ли чрез то важною особою, или по зложелательное™ и страсти к проискам.
Если ты не довольно хорошо знаешь ссорящихся; если они не близкие тебе друзья; если ты не совершенно уверен, что имеешь дело с людьми благородными и разумными, коих вражда происходит от недоразумения или других заблуждений, которые посторонний легко разрешить может, наипаче если злонамеренность, корыстолюбие, сварливость имеют в том участие, а следовательно, судя по характеру обеих сторон, нельзя ожидать искреннего примирения, - во всех таких случаях не бери на себя роль примирителя! Ты будешь в опасности сам рассориться с одною из двух сторон, а нередко и с обеими.
Наконец, если нет никакой возможности избежать того, чтобы не принять той или другой стороны, то не принимай стороны сильного против слабого, как то обыкновенно делают подлые люди, а еще менее должно выжидать, кто кого пересилит, и потом оставить угнетенного пронырства ми; напротив того, не обращая внимание ни на знание, ни на дружбу, родство и ласкательство, руководствуясь одною только справедливостью, с мужеством и непоколебимою твердостью прими сторону того, о ком рассудок говорит тебе, что он прав, и будь ему верен, что бы из того ни последовало!
(3) .
Обратимся теперь к больным и страждущим. Кто когда- либо чувствовал, сколь благотворна в болезни тихая, скромная, рачительная попечительность, тот найдет бесполезным. что я скажу о том несколько слов. Хождение за больным и обращение с ним, конечно, должно соображаться с болезнью страждущего, почему и нельзя постановить определенных правил; но что вообще можно сказать о сем предмете. то пусть найдет здесь место.
Есть болезни, в которых веселость, развлечение и приятная беседа много способствуют к выздоровлению; есть другие, в которых одно только спокойствие и тихое попечение могут доставить страждущему облегчение. И потому- тщательно должно примечать, которого из сих двух способов надобно придерживаться.
Признаюсь, что в тяжких болезнях прислуга наемных людей всегда была для меня приятнее, нежели нежная заботливость друзей. Первые научены опытом, ходят за больным с неутомимым терпением, хладнокровием и строгою точностью, не заботятся о наших причудах и не страждут вместе с нами; последние, напротив того, особливо, если нервы наши имеют высокую степень раздражительности, излишнею своею заботливостью становятся нам в тягость, не умеют довольно осторожно с нами обходиться, вопросами своими выводят нас из терпения и соболезнованием своим, в глазах их изображенным, усугубляют наши страдания; сверх того, мысль, что так много их беспокоим, боязнь оскорбить их изъявлением неудовольствия налагает на нас мучительное принуждение. Итак, если кто сам хочет ходить за своим другом, тот должен стараться подражать опытным прислужникам, сколь можно менее беспокоить больного, делать все споро, так, как он, по-видимому, желает, не роптать, если больной иногда сердится или ворчит. Мы не чувствуем, как ему тяжело, как расстройство телесных сил действует на душу. Впрочем, человек, строго привыкший наблюдать за собою, может всегда превозмочь себя и даже в самых тяжких болезнях иметь над собою столько власти, чтобы напрасно не отягощать тех, которые имеют о нем попечение.