«Принудит» — слово, которое по видимости враждует с целью Христа по отношению к нам, определяя ее так: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ио. 8.32). В своих страданиях Он свидетельствовал: «Никто не отнимает ее (жизнь Мою) у Меня, но Я Сам отдаю ее» (Ио. 10.18), т. е. Христос Сам не подчинялся насилию, и не может нам заповедовать поступать иначе. Кроме сокровенного смысла заповедей неба, необходимо знать тех, кто их воспринимает, помогая слушателям вместе с тем понять самих себя. Мы слепы не только на вечную жизнь, но — это общее свойство сердечной слепоты — и на самих себя. Как понять, что в нас главное, основа, что выдуманное, ложное, больное, ведь больные воспринимают нормальную жизнь как муку для себя; парализованные не танцуют зажигательно, гнойные и кровоточивые не отдыхают с удовольствием, одержимые обидой и раздражением не поют хором веселых песен. Предложить себя без усилия, а с приятностью нам падшим, может только грех. Трагедия в том, что зло при первой встрече не принуждает себя делать, а соблазняет на великую приятность. Оно для нас, раненных гордостью, легко, желанно, а любое благо — трудно, невозможно. Так что принуждение, а не приглашение в этой заповеди в реальной обыденной жизни обусловлено двумя причинами. Во-первых, эгоизмом, которому больно откликнуться на чужую волю, поэтому в нашей мольбе о даровании возможности любить другого звучат слова «да будет воля твоя» — скрытая просьба о воскресении утраченной жизни блаженного служения другому. Еще раз напомним, что молитвой грешного естества (духовным его законом) являются слова «да будет воля моя» и нужно нудить, заставлять себя, чтобы хотение своего замолчало и нудить себя открыться, чтобы желание другого говорило.
Во вторых, если эту заповедь мы исполняем не по отношению к Богу, которого не видим, а по отношению к людям, которых видим, то особое понуждение-трудничество связано с тем, что взаимную жизнь нужно строить с эгоистом, т. е. заранее согласиться не только на терпение себя, но и на мучение, доставляемое на совместном пути грехами попутчика. Яснее всего видно, к чему надо быть готовым при встрече с нами, на примере Христа: чтобы пройти этот путь честно, во взаимности до конца — всегда, как Он, надо класть за попутчиков свою душу. Если я принимаю эту Его муку за меня как исцеляющую жертву от Него, то Его напутствие нам будет таково: «Если Меня гнали (в том числе и вы -прим.) , будут гнать и вас» (Ин. 15.20), т. е. приняв милость, надо ей поделиться –пострадать и умереть за гонителей Бога — грешников. И все-таки в заповеди есть место и для свободы, вольного добра без принуждения: «принудит» — несвободное первое поприще — а идти второе — уже в свободе! Таков путь каждого падшего, возжелавшего идти: сначала добро вынужденное с усилием, но когда-нибудь (у каждого своя точка) — желанное, естественное, легкое, как дыхание. В повседневной жизни полезно помнить: то мнимое добро, что я делаю без принуждения, приводит к расплате собой — растрате души, горю, — и, наоборот, делая с понуждением подлинное добро — я собираю душу, хотя это делание противно до невозможности, а по завершении — блаженство не отсюда (иначе — с приятной улыбкой добро делает только лицемерие). Известный всем пример: В учебе (если нет гордой цели) сесть и сосредоточиться — отвратительно, но когда включились в постижение ум и чувства — не оторваться от постижения неведомого до того, что невинно-приятно останавливает только изнеможение сил, а не график или учебный план (или чужая бестактность, нарушающая творческий покой). Этот пример как намек на безболезненную, беспечальную взаимность воскресших; в случае же, когда из двоих воскресший один — в заповеди о поприщах скрываются как образ, которому надо уподобиться, проявить, отношения Христа с погибающими чадами. Начало их — не летящая, переполняющая взаимностью блаженствующая свободою любовь, а только путь к ней — тернистый и мучительный для обоих (мы тоже для Него — путь). Страдает не только чистый и светлый, но тот, кто для дружбы отказывается от греха. Пока добро не привычно, чуждо, оно прививается понуждением, усилием, усилие же требуется для сопротивления, вплоть до упразднения привычек падшей природы с последующим трудом возгревания рождающегося сокровища неотсюда.