46. Мнасеас в своем труде «О Европе» говорит, что существует храм Геракла и его супруги, которую поэты прославляют как дочь Геры. Говорят, что в стенах этого храма содержится большое число птиц, добавляя, что это петухи и куры. Они кормятся и общаются друг другом в соответствии со своим полом, содержатся за общественный счет и посвящены вышеуказанным богам. Куры кормятся в храме Гебы, в то время как их супруги в храме Геракла. И неиссякающий канал чистой воды течет между ними. Итак, с одной стороны ни одна курица не является в храм Геракла. С другой стороны в сезон спаривания петухи перелетают через канал, и после сообщения с курами возвращаются в свои квартиры на стороне бога, которому служат, омывшись водой, что разделяет два пола. И сначала, как естественный результат такого союза, откладываются яйца; затем, когда куры высидят их и вылупятся цыплята, петухи уводят петушков и воспитывают их, тогда как куры свои заботы посвящают воспитанию дочерей.
Эпилог
Все, что собственные усилия, размышления, труды, с целью увеличить свои знания, все, что повышает понимание в таких штудиях (так как выдающиеся ученые соперничают друг с другом в ознакомлении с этими вопросами) прослежены и выявлены — все это я сейчас представил в меру своих способностей. Не из лености я опустил кое-что из того, что узнал, будто животные свободны от разума и речи, не заслуживают внимания и достойны презрения, но здесь, как и везде, я был воспламенён любовью к знаниям, которая присуща мне и является врождённой. Я прекрасно осознаю, что среди тех, кто ревностно надзирает за деньгами, или увлечен погоней за почестями и влиянием, есть некоторые, кто обвинит меня в том, что свой отдых я посвятил штудиям, хотя я мог бы выставить себя напоказ и, явившись во дворцы, достичь значительного богатства. Однако я посвятил себя лисам, ящерицам, жукам, змеям и львам, повадкам леопарда, нежной натуре аиста, певучести соловья, проницательности слона, формам рыб, перелетам журавлей, различным видам змей, и так далее — все то, что в этих отчетах было тщательно собрано вместе и наблюдалось. Что если мне нет никакого удовольствия быть причисленным к твоим богачам и равняться с ними? Если я стараюсь и желаю считать себя одним из той компании, на ком учатся поэты, и (следуя которым) мудрые мужи выявляют и исследуют тайны природы, и к которой принадлежат писатели, что добились величайших знаний. Очевидно, что мое суждение лучше, чем приговор этих людей. Для меня предпочтительнее достичь выдающихся знаний, по крайней мере в одной отрасли, чем восхвалять богатства и поместья наших толстосумов. Но достаточно об этом.
Я также знаю, что некоторые выразят неодобрение, потому что в обсуждении я не придерживаюсь какого-то одного существа, и не говорю в одном месте все, что можно сказать о каждом, но в большом числе в ходе описания смешиваю разные виды, как разнообразные образцы, в одном пункте подбрасывая повествование о таких и сяких животных, а в другом возвращаюсь назад и увязываю вместе другие факты об их природе. Итак, во-первых, говоря о себе, я не раб чужих суждений и воли: я утверждаю, что не обязан следовать другим, чего бы это мне ни дало. И, во-вторых, поскольку я имел целью привлечь (внимание) посредством разнообразия материала, и поскольку я избегаю скуки, вытекающей из однообразия, я чувствовал, что должен ткать это повествования так, чтобы ткань его походила на луг или венок с красивыми и многочисленными колерами, с множеством животных, как бы, способствуя его цветению. И хотя охотники рассматривают обнаружение хотя бы одного животного как частичку удачи, я утверждаю, что нет ничего замечательного в выслеживании и захвате пускай даже огромного числа животных, тогда как выявление особенностей, которыми наделила их природа — величайшее удовольствие.
Что они скажут на это, ваши Кефалы и Ипполиты[797], и все прочие столь искусные в погоне по диким горам, или опять же, те кто преуспел в рыбалке, Метродор из Византия, или его сын Леонид, или Демострат, и все прочие, что прослыли мастерами рыбной ловли? И сколько их было, бог знает! Иное дело художники: изображение лошади совершенно наполняет их гордостью, как делал Аглаофонт
797
Кафал и Ипполип — примеры, взятые из мифологии. Кефал со своим псом Лелапсом, от которого дичь не могла спастись, присоединился к погоне за тевмесской лисицей, которую никто не мог поймать. Собака и лисица были превращены Зевсом в камень. Ипполит, сын Тесея и Ипполиты, и приверженец девственной Артемиды, проводил свою жизнь за охотой.