43. Когда ворон состарится и больше не может кормить своих птенцов, он предлагает им себя в пищу; и они едят своего родителя. И отсюда, как утверждается, происходит пословица «дурное яйцо от дурного ворона».
44. Вяхири почитаются как самые целомудренные птицы. Например, когда самец и самка образуют пару и, так сказать, вступают в брак, они остаются верными друг другу и целомудренными, и никакая другая птица не коснётся их ложа. Если однако они бросают любовные взгляды на других птиц, остальные собираются вокруг них и самцы разрывают на части самца, а самки самку. Это и есть закон воздержания, который распространяется на голубей и остаётся неизменным, исключая случая когда они не предают смерти обеих птиц: если они убивают самца, а самку из сострадания оставляют невредимой, тогда она остаётся вдовой.
45. Аристотель говорит [HA 613 a 1], что самцы голубя разделяют родовые муки с самками; и если они уходят из гнезда, самцы будут подталкивать их и вести обратно; а когда те отложат яйца, самцы будут заставлять их высиживать. Но самцы также греют птенцов и помогают самкам кормить их, по словам все того же писателя. А чтобы уберечь птенцов от недокорма родители начинают им давать солончаковую почву, и после этого, отведав её, они охотно съедают остальную пищу. И как кажется есть договор о мире между голубями и хищными птицами, но они, говорят, живут в страхе перед орланами и соколами. А вот их метод борьбы с ястребами достоин упоминания. Когда ястреб, который обычно парит высоко в небе, начинает охоту, голубь скользит и опускается ниже и пытается заставить ястреба прервать полет. Атакуемый однако некой птицей, которая от природы летает ниже чем он, голубь поднимается в верх и летит без опаски, потому что другая птица уже не может наседать сверху.
46. Инд-дрессировщик, найдя белого слонёнка, взял его и выкармливал в течении первых лет: инд мало-помалу приручил его и ездил верхом, найдя себе верного слугу, который оплачивал ему привязанностью и вознаграждал за оказанный уход. И вот царь индов узнал об этом и потребовал зверя себе. Но дрессировщик в своей любви возревновал и поражённый горем, что другой человек станет хозяином слона, отказался отдать его; и вот, оседлав слона, он удалился в пустыню. Царь был разгневан и послал людей забрать слона, а инда в то же время отдать под суд. По прибытию они попытались применить силу. Человек отбивался от них сидя верхом, а зверь помогал защищаться своему хозяину, так как он был ранен. Таково было начало дела. Но когда он обессилел и упал, слон стал над ним на манер солдата, закрывающего товарища своим щитом, убил множество нападавших, а остальных обратил в бегство. Затем, охватив хозяина хоботом, он поднял его и унёс в свою конюшню и все время оставался при нем, сделав все, что может сделать верный друг, показав таким образом свою благородную натуру.
О нечестивые людишки, поглощённые застольями, бряцаньем тимпанов, танцами на пирах, но предающие в час опасности, в устах которых слово «дружба» пустой и бессмысленный звук.
47. Во имя Зевса, отца нашего, позвольте мне спросить драматургов-трагиков и их предшественников, авторов басен, что они подразумевают, изливая такой поток невежества о сыне Лая[100], который вступил в пагубный союз с матерью; и о Телефе[101], который, не пытаясь заключить брак, возлежал со своей матерью и делал то же самое, что и Эдип; не нужен змей, посланный богами, доставить предупреждение, когда Природа позволяет неразумным животным постигать простым соприкосновением природу такого союза, не нужны знаки, не нужно наличие человека, который бросил Эдипа на Кифероне.
Верблюд, например, никогда не совокупляется с матерью. Как-то владельцу стада нужно было покрыть самку, и он скрыл на сколько возможно её части, и затем подвёл сына к матери. Приневоленный зверь, поглощённый страстью, сделал своё дело, а потом понял, что он сделал. И бил и растоптал человека, который стал причиной его незаконного союза, и обрёк его на мучительную смерть, а после этого бросился в пропасть.
А вот Эдип не убил себя, а ослепил; он не понимал, как он может спастись от своих бедствий, когда он просто мог покончить с собой, а не проклинать свой дом и свою семью; и, наконец, в бегстве от неустранимых бедствий, исправить бедствия уже случившиеся.
101
Телеф, сын Геракла и Авги. По одной из версий Терфраст, царь Мисии, не подозревая о родстве, отдал свою дочь Авгу в жены Телефу, который тоже был в неведении.