Я открыл коробку и Джо взяла первый кусок. Пеперони были размером с мою голову и, судя по запаху, там определенно есть чеснок и базилик в соусе. Я смог бы съесть всю коробку. Мы взяли по кусочку и сложили их пополам, чтобы сыр не стек по краям.
— Мне тут нравится, — сказал я.
— Да, не так уж плохо. У меня хорошие соседи.
Я кивнул, радуясь, что она живет рядом с хорошими людьми.
— И бонус: технически я каждый раз ем в постели, — пошутила она, похлопав по черному матрасу под нами.
Я застыл, оценивая, шутит ли она.
— Ты спишь здесь? — спросил я, с куском пеперони застрявшим у меня в горле, посмотрев на черный матрас.
— Да, он раскладывается в двуспальное место.
Я не удержался, мой мозг превратил невинный комментарий в фантазию из категории «лицам до 17 запрещено».
Здесь она спит. Здесь она занимается сексом.
— В каком направлении ты спишь?
— Почему ты спрашиваешь?
— Чтобы привести в порядок мои фантазии…
Не успел я договорить, как мне в лицо прилетел кусок жирной салями.
Глава двадцать шестая
Джозефина
О том, что кусок салями оказался на Джулиане, я пожалела в ту же секунду, и не потому, что его щека испачкалась в соусе. А потому, что я люблю салями, а скупердяи из пиццерии положили ее туда очень мало. Серьезно, всего четыре кусочка на одной дольке пиццы. Лучше бы я заказала китайскую еду.
— Стой, верни это, — сказала я, протягивая руку к моей салями.
— Что упало, то пропало, — увернулся Джулиан от моей руки.
И мне пришлось смотреть, как он закинул в рот мой кусок салями и сжевал его как самодовольный тупица. Думаете, Джулиан выглядел глупо с соусом на лице? Нет, он был как всегда сексуален даже с чесноком на своей загорелой коже. Его потемневшие глаза сосредоточились на мне, в то время как я разглядывала его. И, прежде чем успела сотню раз передумать, я подалась вперед, и слизала соус с его щеки.
Думала, это будет забавно и умно, облизать его лицо, как ни в чем не бывало.
Не тут-то было.
Напряжение в комнате мгновенно возросло. Он задышал отрывисто, и я поняла, что толкнула его за грань. Прежде чем я смогла отпрянуть, он повернул голову и его губы встретились с моими в месиве из соуса, губ, чеснока и восхитительно сладкого желания.
Джулиан схватил мои руки ниже локтей так, чтобы я не смогла отпрянуть. Я была настолько ошарашена, что ничего не могла поделать. Сердце запнулось в груди, рука задрожала в попытке удержать пиццу. Наконец, мой мозг заработал.
Джулиан тебя целует.
ОТВЕТЬ ЕМУ, ТЫ, ИДИОТКА.
И, будто волшебник щелкнул пальцами, мои сомнения испарились. Коробка с недоеденными кусками пиццы спикировала на пол, как вчерашние газеты. Мои ресницы затрепетали и я, закрыв глаза, скользнула руками вверх по его плечам и выше, стиснув его за шею так, будто от этого зависела моя жизнь. Он скользнул языком в мой рот, и я придвинулась еще теснее к нему.
Джулиан был поглощен поцелуем, даже больше, чем я, хотя, видит Бог, я с трудом сдерживалась. Хотела впечатлить его, хотела обольстить его поцелуем, но он был занят тем же, чтобы соблазнить меня.
Его пальцы блуждали по краю моей футболки, пока не нашли кусочек обнаженной кожи прямо над пижамными шортами. Я задрожала, когда его рука надавила на нижнюю часть спины, притянув так близко, пока мы не оказались прижаты грудь к груди, сердце к сердцу. Он приподнял мою футболку, открывая голый живот.
Я поколебалась мгновение, перед тем как поднять руки и позволить ему стащить с меня футболку.
Под ней не было ничего кроме кремового бюстгальтера. Это было простое белье без кружев, без каких-либо украшений. Он был мне немножко тесноват, так что Джулиан мог насладиться видом. Мне даже не нужно было смотреть вниз. Я знала, какими непокорными могут быть мои сиськи временами. Даже будучи соответствующим образом упакованными, они могли загипнотизировать мужчину.
Кажется, Джулиану они понравились.
Его пальцы медленно двигались вдоль бюстгальтера, прослеживая края чашечек, мучая меня. Я задрожала от ощущений и схватила его за шею, давая невысказанное разрешение. На что? Мне было все равно. Он мог взять все. Я хотела, чтобы он просто продолжал, хотела, чтобы он расстегнул бюстгальтер и ласкал меня дальше.
Он отстранился, давая мне отдышаться и я, воспользовавшись этим, скользнула рукой на его бедро по шелковой ткани брюк. Ткань была такой мягкой, что казалось, между моей рукой и его телом не было преград. Чем выше пробиралась моя рука, тем очевиднее становилось его желание.