— О… как причудливо! Значит, у тебя нет Нью-Йоркских корней? — улыбнулась мама.
Этот вопрос был маминым способом выяснить вашу родословную, как будто на дворе 18 век, и Джозефина должна подтвердить свое девичество.
— Мне жаль, но нет. Посмотрите хотя бы на свой шарф. Не думаю, что в моем родном городе знали бы как обращаться с такой шикарной женщиной, как Вы. Они, скорее всего, решили бы, что Вы звезда, приехавшая на съемки фильма, — ответила Джозефина.
Моя мама рассмеялась, услышав такое признание. Это был искренний, громкий смех. Я не слышал его уже много лет.
Знаю, что Джозефина перехвалила, но она была достаточно умна, чтобы не переборщить. Иметь врага в лице моей матери не очень-то хорошая перспектива. Кроме того, если бы моей матери понравилась женщина, которую я люблю, это значительно облегчило бы мне жизнь.
Мои внутренности сжались от этой мысли.
Любовь? Я что, ненормальный?!
— Всё, хватит оккупировать ее, мам. Она вообще-то мой работник! — поддразнила Лорена.
— Джо, подойди сюда и помоги мне с планированием осенней коллекции следующего года. Думаю, хаки и морской синий будут основными цветами. Хочу отойти от черного цвета на этот раз.
Джозефина охала и ахала над фотографиями, разбросанными вокруг Лорены. Тем временем я стоял в углу и размышлял, когда я успел влюбиться в Джо, когда мое сердце победило разум. Я смотрел, как она прислонилась к кровати Лорены. Изучал ее улыбку, в то время как она говорила, и гадал, когда она успела проникнуть мне в душу. Эта ее улыбка предназначалась только мне. Когда Джозефина была счастлива, был счастлив и я.
Ощутив мамин взгляд на своем лице, я поднял глаза на нее.
Она знала.
Мамы всегда знают.
Она поняла это, как только мы вышли из лифта. Мои руки были обернуты вокруг талии Джо.
Хотя мама ничего не сказала. Она просто сжала губы и выгнула бровь. Незаданный вопрос ясно встал между нами: «Ну и? Что ты собираешься с этим делать?»
Глава двадцать девятая
Джулиан
Я только что закончил последний круг шестикилометровой пробежки в Центральном парке и отдыхал по пути назад к отелю. Утренний воздух еще приносил свежесть, но солнце украдет ее в считанные часы. Я любил Нью-Йорк, но летняя жара убивала.
Булочная, в которой мне нужно было купить дюжину рогаликов для нас с Джо уже была заполнена покупателями. В заднем кармане зазвонил телефон, и я отключил рингтон «Американская жизнь» (прим. перевод. – песня Мадонны), чтобы ответить Джозефине.
— Чувствуешь запах рогаликов? — поддразнил я вместо приветствия.
— Ты в «Горячей выпечке»? — она сладко зевнула, и мой член отреагировал, будто она получила оргазм на том конце линии.
Серьезно? В шесть часов утра, на тротуаре у булочной? Чувак! На тебя смотрит ребенок.
— Как ты узнала?
— Сегодня суббота, а это значит, что ты бегал свои шесть километров в Центральном парке.
Боже, я такой предсказуемый.
— Да, да, чем быстрее ты закончишь разговор, тем быстрее я смогу запастись рогаликами на неделю.
— Хорошо, во-первых, убедись, что тебе дали рогалики с коричневым изюмом, а не с этими дурацкими огромными семечками. Во-вторых, что ты делаешь вечером?
Я засунул ладони в подмышки, прижимая телефон к уху плечом, и дал себе секунду, чтобы успокоиться.
Она не просит оральный секс, Ромео. Она задала тебе простой вопрос.
— Мы с Дином собирались сходить куда-нибудь выпить. А что? — не хотелось, чтобы голос звучал умоляюще, но, по-моему, так оно и было. Никогда раньше не вел себя так с женщинами.
— Ты можешь отменить? — спросила она, поколебавшись немного.
— Зависит от того, что ты хочешь у меня попросить.
— Сходи со мной на вечеринку, пожалуйста? — тут она использовала одну из своих медово-тягучих интонаций, которая действовала прямо на мои трусы.
— Чья вечеринка? Думал, что я твой единственный друг.
Если она собиралась позвать меня на вечеринку своего приятеля, то я пас. Это был лишь вопрос времени, пока какой-нибудь парень приметит ее в метро или гастрономе, где она покупает сэндвичи. Она слишком эффектна, чтобы проскочить через радары другого мужчины. И я уже приготовился просидеть всю ночь, представляя, как какой-нибудь басист из Бруклина пытается подстроить свои движения под нее.