От его слов мои внутренности сворачиваются узлом.
— А ты выпросил у своего папочки денег на клуб, чтобы не платить каждый раз за вход?
— Да. — Спокойно и без стеснения говорит он.
— Ну, теперь хотя бы этот кабинет будет использоваться по назначению. — Я бросаю многозначительный взгляд на стринги, красным знаменем реющие на спинке стула.
— Тебя смущает красивое белье? Или то, что оно оказалось здесь? — Наглец и не думает отрывать от меня взгляда.
— Если ты планируешь делить со мной это помещение, — замечаю я, — то не советую заниматься здесь сексом со своими подружками. Как бы тебе это не нравилось, Тимофей, — делаю акцент на его имени, — но мне придется навести здесь свои порядки, потому что клуб и ресторан должны приносить мне деньги.
— О, — улыбается парень, словно что-то поняв, — папочка больше не дает тебе на карманные расходы? В этом дело?
При улыбке по его лицу расползаются мелкие морщинки. Солнечный свет ложится на его кожу так, что я могу видеть даже упавшую на его щеку ресницу. Не знаю почему, но мне хочется подойти и убрать ее.
— Лучше тебе не знать моих причин. — Отвечаю, сглотнув.
— Почему?
— Они тебе не понравятся.
— Такие же никчемные, как и ты сама?
— Все понятно. — Устало отвожу взгляд.
— Ну, конечно. — Уголок его рта злобно подрагивает. — Сначала ты бросаешь мне вызов, понтуешься там, на перекрестке, а потом, когда тебе бьют по башке, возмущаешься. Вламываешься в мой бизнес, захватываешь мой кабинет и удивляешься, что не вызываешь ничего, кроме раздражения! Да ты меня бесишь! Да. Бесишь до изжоги! Кто ты такая, вообще? Иди, скажи своему папашке, чтобы прислал кого-то поумнее! Или я сам скажу.
— Извини, что съездила тебе тогда по роже. — С виноватым видом говорю я. — Искренне надеялась, что это вставит тебе мозги на место, но увы… — Развожу руками.
— В какое же дерьмо я влип… — Рычит он.
Нервно нащупывает в кармане джинсов пачку сигарет, встает и направляется к выходу.
— Вот именно. — Говорю я ему вдогонку. — Еще не поздно отказаться. Я даже увеличу на десять процентов ту сумму, за которую ты мог бы продать мне свою долю.
— Хрена с два! — Выпаливает он, показывая мне кукиш. — Ты будешь меня терпеть здесь, гаргулья! Потому что я не позволю развалить свой бизнес какой-то мажористой сикухе, возомнившей себя черт-те кем!
— От мажора слышу!
— Дура…
— Хам!
И я вздрагиваю от хлопка двери.
Через пару часов Дарья знакомит меня с сотрудниками и показывает все помещения.
— Эту комнату мы выделили под репетиционную. — Улыбается она, открывая ключом дверь. Включает свет. — На самом деле, пригласить известную группу выступать в нашем клубе, было самым верным решением.
Я вхожу и оглядываю чехлы, в которых спрятаны музыкальные инструменты и аппаратура.
— Группа «The Diverse», вы, наверное, знаете. — Смущается Даша.
Ей явно не уютно, она не знает, каким образом лучше общаться со мной.
— Нет, не знаю. — Улыбаюсь я, понимая, что расположение этой девушки мне пригодится. — Давай на «ты», хорошо? Мы ведь с тобой примерно одного возраста.
Даша радостно кивает, и я продолжаю с интересом оглядывать каждый уголок комнаты.
— Тим договорился с ребятами, и мы совместили открытие клуба с их выступлением. — Сообщает она с воодушевлением. — Было здорово. Вряд ли бы новое заведение с первых же недель собрало столько народа…
— Это была его идея? — Оборачиваюсь я.
Девушка пожимает плечами:
— Да. Тим вообще-то неплохой. Грубоват немного только…
Я понимающе киваю:
— Это да. Но я тоже бываю хороша… Так вы с ним друзья?
— Да. — Даша поджимает губы. — Вообще-то, у него много друзей. Кто-то любит его, другие ненавидят. С ним… не просто. Но мы хорошо ладим.
— Не уверена, что мы тоже поладим, — честно признаюсь я, — но, во всяком случае, я уважаю его права и готова прислушиваться к его предложениям. И тебя тоже хочу попросить.
— Да?
— Не нужно видеть во мне врага, Даша. Ладно?
— Я… я не… — Она мотает головой.
— Мое желание улучшить финансовое положение этого места естественно, поэтому не нужно обижаться, что лезу в ваши дела. Но если буду не права, ты мне так и говори, хорошо? Я вижу, что ты много сделала в плане управления процессом работы, и думаю, что мы будем двигаться в том же направлении, только еще усерднее.
— Да. — Кивает она. — Хорошо.
И я снова дарю ей улыбку. Кто знает, может, мы могли бы подружиться? Правда, я давно забыла, что такое дружба с кем-то. Моя единственная подруга умерла пять лет назад, и больше я не была с кем-то близка душевно. Разучилась доверять людям.