- Я помнил твои слова, - сухо отозвался Джайлс. - Но чувствовал бы себя спокойнее, если бы ты удосужился как-нибудь меня известить.
- Прости, я об этом не подумал.
- Разумеется, не подумал. - Руки Джайлса сжались в кулаки. - Когда ты о ком думал, кроме себя? Робин помрачнел.
- Как понимать твои слова?
Джайлс вскинул на него стального цвета глаза, в которых не осталось ни капли голубизны.
- Все эти годы, что ты геройствовал на континенте, ты хоть раз подумал о людях, которых волнует твоя судьба? Ты задумался, каково месяцами ждать весточки, не зная, жив ли еще единственный брат, а если нет, то как он умер? Нет, твои мысли занимали более интересные и важные вещи.
Робин изумленно смотрел на брата. Ему казалось, что между ними разверзлась пропасть. В фундаменте, на котором покоились их отношения, всегда была трещина, но оба старались ее не замечать. Они сумели оставаться друзьями, никогда не обсуждая того, что таилось в глубине.
Вдруг Джайлс по неизвестной Робину причине решил нарушить молчание и затащил их обоих в скрывавшуюся у них под ногами бездну. Если позволить этому случиться, узы дружбы и родственной привязанности могут оборваться навсегда.
В отчаянной надежде вернуть разговор на безопасную почву Робин спокойно сказал:
- Большинство моих занятий были скучны до невозможности, и героизмом там даже не пахло. Конечно, всегда оставался риск, что мне изменит удача, но на этот случай я принял меры. Если бы со мной что-нибудь случилось, тебя бы обязательно известили.
- Какая забота! - саркастически отозвался Джайлс. - Если бы я об этом знал, мне, конечно, было бы гораздо легче!
В Робине взыграло знакомое чувство протеста:
- Что, собственно, ты хочешь сказать? Что я не выказывал должного уважения главе семьи? Я и от отца-то такие требования выслушивал с трудом, а уж от тебя и подавно не потерплю.
- Я говорю не об уважении, а о простом внимании, - ответил Джайлс. - Ты все время посылал в Англию донесения, но брату ты считал достаточным писать раз в год.
Робин прищурился.
- а о чем мне было тебе писать? "Дорогой Джайлс, все это время я лгал, крал, иногда убивал. В редкие просветы между этими гнусными занятиями жил с женщиной, у которой хватает ума отказываться выйти за меня замуж. Пока еще я жив. Надеюсь, что ты здоров и виды на урожай хорошие. С уважением, Роберт".
Тут Джайлс взорвался. Повернувшись к Робину, он заговорил прерывающимся от ярости голосом:
- Значит, по-твоему, я трус? Да разве я по доброй воле остался в благополучном Вулверхемптоне? Я отдал бы все за то, чтобы, окончив Оксфорд, пойти в действующую армию!
Робин был потрясен этой трудно объяснимой вспышкой. Он понял, что нечаянно задел в брате больную струну.
- Я отлично знаю, что ты не трус, - примирительно сказал он. - Честно говоря, у меня не хватало мужества жить Под одной крышей с отцом.
Но Джайлса это не успокоило.
- Кому-то надо было взвалить на себя груз семейных обязанностей, прорычал он, - а от тебя этого ждать не приходилось. Ты был слишком занят своими приключениями.
Робин понемногу тоже начинал злиться.
- У меня никаких семейных обязанностей не было, - отрезал он. - Меня даже за семейный стол сажали неохотно. Я не был любимым сыном. Мое присутствие или отсутствие никого не волновало, и я считал, что для поддержания славного имени Андервиллей, мне лучше всего убраться из Англии.
- Не говори глупостей! Я был старшим сыном И наследником, поэтому отец уделял мне больше внимания, но он не совершал по отношению к тебе никаких несправедливостей. Даже был щедр, если учитывать, что твое поведение вывело бы из себя даже святого.
- - Ну как же: наш щедрый и справедливый отец! - с горечью подхватил Робин. - Ты ни разу не видел, как он хватал меня за плечи и смотрел мне в лицо, словно не веря, что я его сын, что ему так страшно не повезло. Он только один раз сказал, что мать умерла по моей вине, что лучше бы, выжила она, а не я, но эта мысль была у него в глазах всегда. Всегда!
Ну вот наконец это вышло наружу - мучительная память о женщине, чья смерть вырвала из их семьи сердце.
- Отец сказал тебе такое? - недоверчиво переспросил Джайлс.
- Да. - И тут, глядя на брата сверкающими от гнева глазами, Робин высказал то, о чем старался не думать:
- Ты этого вслух не говорил, но я знал, что у тебя на уме то же самое.
Наступила тишина. Потом Джайлс спросил:
- Откуда ты это взял?
- Тебе на пальцах объяснить? Она была твоей матерью, его женой. Тебе было пять лет и ты ее обожал - ж она обожала тебя. Она каждый, день приходила в детскую читать тебе книжки и петь песенки. Кажется, она даже успела научить тебя читать.
Лицо Джайлса стало серым.
- Кто тебе про это рассказал? - прошептал он.
- Слуги. Поскольку у меня никогда не было матери, мне хотелось знать, чего я лишился. Это было мое первое упражнение по сбору информации. Слуги ее боготворили, потому что она обращалась с ними совсем не так, как ожидали от маркизы. - Робин закрыл глаза, стараясь отогнать от себя боль одиночества, которую испытал в детстве, - Как я тебе завидовал! Она была у тебя хотя бы пять лет. На твоем месте я бы подстроил несчастный случай для мальчишки, который убил твою мать.
- Робин, опомнись, черт побери! Что ты говоришь?! - воскликнул Джайлс. - Я никогда не испытывал к тебе ничего подобного. Конечно, я горевал по маме - ее смерть была самым страшным событием в моей жизни. Но мне и в голову не приходило винить тебя за то, что ты жив, а она нет.
- А отцу приходило. И он ни на минуту не давал мне это забыть.
Джайлс опять повернулся лицом к саду. Его широкие плечи окаменели.
- Когда женщина умирает при родах, большинство ее родственников воспринимает это как Божью кару. Но некоторые, в том числе наш отец, возлагают вину на ребенка. Остальные похожи на меня. Они.., они берегут этого ребенка, потому что это все, что у них осталось от дорогой им женщины.
Голос Робина смягчился:
- Да, ты это делал и делал хорошо. Я был причиной смерти нашей матери, но ты всегда был со мной необыкновенно терпелив.
Джайлс дернул плечом.
- Слушай, хватит говорить об этом так, словно ты совершил преднамеренное убийство. Мама любила детей. Я знаю, что между моим рождением и твоим у нее было по крайней мере два выкидыша, может быть, даже больше. Она была счастлива, когда носила тебя уже несколько месяцев, и ей казалось, что угроза выкидыша миновала. Она говорила мне, что скоро у меня будет маленький братик или сестричка и что мне надо будет заботиться о них. - Его голос дрогнул. "Может быть, она предчувствовала, что умрет. У нее всегда было слабое здоровье, и она наверняка знала, что частая беременность ей опасна. Я готов поклясться, что она по доброй воле шла на этот риск. Об этом твои осведомители тебе рассказывали?
- Я никогда не спрашивал, как она умерла. Я.., я не хотел про это знать.
Джайлс вздохнул и провел рукой по волосам.
- Ты родился за несколько недель до срока, и никто не надеялся, что ты выживешь. После смерти мамы отец заперся у себя и ни с кем не разговаривал. В доме царил хаос. Я подслушал разговор служанок. Они говорили, что ты умрешь, если тебе не найдут кормилицу. Тогда я сел на своего пони и поехал в деревню. У жены мельника только что умер новорожденный ребенок, и я поехал к ней домой и буквально насильно притащил ее в Вулверхемптон. Я потребовал, чтобы твою кроватку поставили ко мне в комнату, потому что хотел слышать ночью твое дыхание. Робину казалось, что его грудь сжали тиски.
- Я об этом ничего не знал.
- Откуда ж тебе, крохе, было знать? - Джайлс постарался взять себя в руки. - Ты был очень похож на маму, и не только внешне. Ты унаследовал ее остроумие и обаяние. Все восхищались, какой ты не, по годам развитый ребенок, даже когда ты вел себя, как сатанинское отродье. Я обижался, что тебе сходили с рук выходки, за которые меня обязательно выпороли бы.
- Поскольку отец меня все равно презирал, я решил, что надо, по крайней мере, дать ему для этого законный повод. К тому же мне было гораздо легче безобразничать, чем быть паинькой.