Они сверлят друг друга взглядами, и первым отступается Коннор.
— Если хочешь устроить поединок из-за Рисы, то ты выбрал неподходящий момент. Сейчас мы вынуждены быть друзьями.
— Союзникам вовсе не обязательно быть друзьями, — вмешивается Грейс. — Взять хотя бы Вторую мировую войну. Без России нам было её нипочём не выиграть, хотя мы уже тогда смертельно ненавидели друг друга.
— Точное сравнение, — признаёт Кэм, в очередной раз восхищённый неожиданной мудростью Грейс. — Значит, давай пока согласимся считать Рису ничейной территорией. Демилитаризованной зоной.
— Ты путаешь две разных войны, — говорит Грейс. — Демилитаризованная зона была в Корее.
— Риса человек, а не зона, — возражает Коннор, после чего уходит на другую половину комнаты поиграть с Дирдри, тем самым положив конец мирным переговорам.
— Ты забываешь, — говорит Кэм, который тоже заметил интерес Грейс к военным документальным фильмам, — что после окончания Второй мировой Соединённые Штаты и Россия едва не закидали друг друга атомными бомбами.
— Я никогда ничего не забываю, — отвечает Грейс, возвращаясь к своим леденцам. — До того времени, когда вы оба начнёте боевые действия, я надеюсь построить себе бомбоубежище.
62 • Коннор
Это всё меняет.
Восторг, охвативший Коннора в момент, когда он увидел Рису, был быстро раздавлен грузом реальности. Дело не в присутствии Кэма, а в самой сложившейся ситуации. Теперь, когда Риса с ними, её жизнь в опасности. Коннор тосковал по своей любимой; все эти месяцы он жаждал услышать её голос, ощутить мир и покой, которые он дарил ему. Он мечтал массировать ей ноги, хотя она больше не парализована. Его чувства к Рисе не изменились ни на йоту. Даже когда Коннор думал, что она предала их дело и стала на сторону расплетения, в глубине души он был убеждён, что Риса делает это не по своей воле.
Потом, когда она вышла в живой эфир, разоблачила шантаж и последовательно вколотила «Граждан за прогресс» в землю, Коннор полюбил её ещё больше. А затем она исчезла, ушла в тень так же основательно, как и сам Коннор — и в этом было своеобразное утешение. Он вглядывался в ночь и знал, что она где-то там, в безопасности, потому что Риса, безусловно, слишком умна, чтобы попасться в лапы властей.
Коннора мирной гаванью не назовёшь. Ему уже известно очень многое о «Гражданах за прогресс», плюс ещё Соня, возможно, добавит. Если учесть, что он собирается обнародовать всю эту информацию, то лучше бы Рисе держаться от него подальше. Он намеревается нырнуть в самое пекло, и она, конечно же, захочет пойти вместе с ним. А тут ещё Кэм... Эхо его слов гудит в голове Коннора:
«Как человеческое существо я лучше, потому что создан с этой целью — быть лучше».
Несмотря на весь свой интеллект ручной сборки, Кэм — полный идиот, если думает, что Коннором правит ревность. Ну ладно, Коннор готов признать — отчасти это правда, ревность действительно мешает ему ясно мыслить; однако он отдаёт себе отчёт, что сейчас не время для соперничества. Для Коннора важно оградить подругу не только от Кэма, но и от себя самого.
Играя на полу гостиной с маленькой Дирдри, он старается взять себя в руки. Злостью делу не поможешь. Ревность только отвлечёт его от основной задачи.
Дирдри опрокидывается на спину и тычет ножками в лицо Коннора:
— Рожки-нарошки, нюхай мои ножки!
Её ступни пахнут детским питанием — наверно, наступила в пюре из батата: носочки с утятами выпачканы оранжевым.
— Классные носки! — говорит Коннор, по-прежнему дивясь тому, что перед ним тот самый ребёнок, которого он подобрал с порога дома, где обитали жирная бабища с поросячьими глазками и её жирный поросячеглазый сынуля.
— Утячьи носки! — с упоением подхватывает Дирдри. — Рыбячья рука! — Она тыкает липким пальчиком в его акулу. — Рыбячья рука! Рукачья рыбка! — Она хихикает. Её смех словно открывает в нём предохранительный клапан, через который улетучивается вся его злость. Спасибо, малышка.
— Это акула, — поясняет он.
— Акула! — повторяет Дирдри. — Акула-акула-акула! — Девочка вставляет кукольную женскую головку в отверстие на шее безголового пожарного. — А твоя мама её видела? Тебе за неё не попадёт?
Коннор вздыхает. Маленькие дети, решает он — как кошки. Просто обожают прыгать на руки именно тем, у кого аллергия. Интересно, Дирдри имеет хоть малейшее понятие, что при мысли о родителях Коннора выворачивает?