— Как это вы, лавочник, пожилой человек, не устаете бегать за молодежью? — удивлялась старуха.
— Какой же я пожилой? — возразил лавочник. — Просто не слежу за собой.
Беседу прервала команда, донесшаяся с улицы. Командир начал строить отряд. Завтракающие заторопились. Лавочник по ошибке захватил чашку с собой и заметил это только в дверях. Спешка не позволяла ему принести чашку обратно на стол, а приличия не давали унести ее с собой. Наконец он поставил ее на пороге. Из-за этой возни он отстал от других и, бросившись в сени, захлопнул за собой дверь. Чашка слетела и завертелась на полу.
Солдаты выстроились перед ригой в две шеренги. Они дрожали от холода.
— Господин начальник, — сказал лавочник. — У лавочника Косонена куда-то запропастилось ружье.
— Ну идите поищите, — разрешил тот.
Лавочник пошел в ригу. Отряд ждал его возвращения. Через минуту он вернулся с винтовкой в руках и встал в строй.
— Обстановка такая: противник в той стороне, откуда мы пришли, — сказал командир. — Мы будем продвигаться по берегу реки, пока не столкнемся с противником. Река — боковая граница. Наша задача — застать противника врасплох. Поэтому нам до последней минуты надо скрывать наше передвижение и нашу численность. Чтобы выяснить расположение противника и его намерения, вышлем разведывательную группу. Она переправится через реку и пойдет по краю поляны вон в ту сторону. Ей нельзя себя обнаружить. О результатах доложите мне. Остальные останутся здесь, на опушке леса, в состоянии боевой готовности и укрепят свои позиции со всех сторон. Вопросы есть? Кто вызовется добровольно?
— Я! Я! — выскочил лавочник.
Отряд оживился. Все вызывались добровольцами. Командир выбрал в разведывательную группу лавочника и двух пожилых хуторян.
— Вы будете командовать.
— Вот бы Элли теперь на меня поглядела, — сказал лавочник.
Мужики сообща снесли за излучину — метров за триста — четыреста вниз по течению — хозяйскую лодку. Разведчики переправились через реку и спрятали лодку в прибрежных камышах.
Отряд расположился на опушке леса.
На мосту, в километре от отряда, появился транспорт. Сначала проехал грузовик. За ним шла легковая машина, потом пять человек на телегах. Грузовик, задрав нос, поднялся с моста на поле. В центре кузова возвышалось что-то белое, похожее на цинковый гроб, а по бокам стояли две елочки. Из ложбины у моста выбрался и встал во весь рост какой-то человек. Казалось, что у него четырехугольная голова. Через три метра от него из канавы вылез другой человек и тоже встал у дороги. Потом поднялся третий… По мере того как похоронная процессия двигалась через поле, там вырастал почетный караул. Скоро вдоль дороги, от моста до самого леса, выстроилась целая цепочка. Медленно, словно колеблясь, солдаты, прятавшиеся на опушке леса, последовали примеру противника.
— Маурица хоронят, ребята! — сказал кто-то.
Через поле от дороги в сторону Койвуранта направился человек. Каждый раз, перепрыгивая через канаву, он взмахивал руками. Командир пошел по полю ему навстречу. Они встретились и, точно отражения, встали друг против друга. Потом вместе дошли до опушки.
— Из-за похорон все наше ученье пошло насмарку, да что поделаешь. На этот раз придется прервать. До отпевания в церкви все равно уж не разработать другой диспозиции. Надеюсь, в следующий раз больше повезет, говорил окружной начальник. Потом он пошел в Койвуранта и позвонил в деревню, велел машинам, которые там находятся, забрать тех, кто остался на берегу реки.
— Когда они прибудут, скажите им, чтобы расходились. Ученья окончены, наставлял командир молодого хозяина.
Тот зашагал к дому и приветствовал появившегося из-за угла окружного начальника, лихо отдав ему честь.
Отряд потянулся через поле в сторону шоссе. Дождь прекратился. Когда солдаты выбрались на дорогу, тучи рассеялись и выглянуло солнце. Кое-где показалось синее небо.
— Воздух! — крикнул командир.
Разведывательная группа на другом берегу реки шла по узенькой лесной дорожке, вдоль которой лежали кучки битого кирпича.
— Чья это дорога? — спросил лавочник.
— Суометси. Это его дорога к картофельной яме.
— Я, кажется, наболтал там лишнего, — сказал лавочник. — Трепался больше, чем положено. Ну и ладно. Они ведь все знают, что я люблю языком почесать. Лавочник остановился.
— Я, ребята, даже по-французски знаю: жи вотр эжет, бегуза кустик.
Сзади послышался грохот телеги. На ней ехал человек с серым лицом. Все остановились поздороваться.