— Итак, мама оказалась первой, — вздохнул Юсси.
— Ты забыл о Тайсто, — напомнила Пиркко.
— Это другое дело. Тогда была война.
— Нам надо взять себя в руки к тому времени, как она выйдет из больницы, — сказала Пиркко. — Кстати, у меня краска не потекла?
— Нет, — ответил Юсси.
Возле машины Пиркко привела себя в порядок. Она нагнулась, заглянула в зеркальце и подкрасила губы.
— Как же мы не догадались маме цветы отправить, — с сожалением сказала она. — Поехали в центр, купим там.
— Цветы продавались у входа в клинику.
— Я не могу сейчас туда вернуться, понимаешь, не могу. Давай лучше найдем цветочный магазин с доставкой на дом.
— Главное, что в таких случаях, как мамин, трудно что-либо предсказать, — начал Юсси, когда они проезжали мимо гаражей Коскела по дороге в центр.
Он вспомнил, как мать рассказывала о своем детстве: школа была в четырех километрах от дома, нужно было бежать через лес по тропе, которую ей однажды показал отец. В метель приходилось самой протаптывать дорогу, рано утром, до того, как он проснется. Девочка во весь дух мчалась по лесу, боясь опоздать, потому что учитель у них был огромный страшный мужик с черной бородой. Ирония судьбы, но муж маме достался, похожий на учителя чернобородый и мрачный.
— Знаешь, в больнице у меня было такое чувство, будто она уже умерла, с усилием произнес Юсси. — Глупо, правда?
— От этого все равно никуда не денешься. Это неизбежно, — дрогнувшим голосом сказала Пиркко.
— Ты случайно не была в этом старинном городке, который мы сейчас проезжаем? — отвлек ее от грустных мыслей Юсси. — Мы с Сами часто бываем здесь. Один раз даже посчастливилось увидеть, как его жители встречали Паасикиви {Паасикиви — президент Финляндии. Впервые взял курс на мирные отношения с СССР, который затем продолжил Кекконен.} и шведского короля. Их сопровождал какой-то профессор-археолог. А шведский король, представь себе, прекрасно знал археологию. Вот он и спрашивает у Паасикиви: «Скажите, где мы сейчас находимся?» На скале была высечена карта местности, рельеф, кажется, называется. Паасикиви ткнул тростью в какую-то точку и сказал: «Вот здесь». Профессор вдруг отчаянно замахал руками, но, видя, что на него не обращают внимания, дернул Паасикиви за рукав, чтобы указать ошибку. «Господин президент, господин президент», — как заведенный твердил он. Паасикиви недовольно отмахнулся от него.
Шведский король тем временем заметил, что тут что-то не так, и спрашивает у президента, в чем дело. Паасикиви ответил, не теряя достоинства: «Я уточнил у профессора, это действительно то самое место». Президент, как сейчас помню, был в черном пальто…
— Послушай, Юсси, меня удивляет, почему в клинике все в тонких халатах. Мама такая слабенькая, ее, наверное, постоянно знобит, — опять заволновалась Пиркко.
Возле дома Бензова околачивались какие-то подозрительные личности: винный отдел в магазине собирал пропойц со всего района. Юсси ехал очень медленно, приходилось лавировать в толпе и отбиваться от попрошаек.
— Эй, дай денег, — прицепился к нему один из парней и даже умудрился схватить его за плечо, просунув руку в раскрытое окно машины.
— Можно подумать, что мне кто-нибудь дает, — отмахнулся Юсси.
Пиркко и Юсси вышли из машины и направились к цветочному магазину. Они купили дюжину прекрасных свежих гвоздик по две марки за штуку. За цветы заплатили поровну. Деньги нужно было вытаскивать осторожно, потому что тот тип мог подсматривать за ними через стекло и заметить, как Юсси протянул продавщице две купюры по десять марок. У винных магазинов собирались алкоголики, они выклянчивали деньги и покупали бутылку сразу же, как накапливалась нужная сумма.
В магазине был земляной пол и кругом росли гвоздики. Будь помещение побольше, создалась бы полнейшая иллюзия сада. Пиркко успела написать матери открытку и подошла показать ее Юсси. «Желаем дорогой мамочке скорейшего выздоровления и возвращения домой. Пиркко и Юсси».
— Она ведь скоро вернется, правда? — спросила сестра и снова заплакала.
Они вышли на улицу и направились к машине. Юсси шел прямо сквозь толпу, а Пиркко держалась в сторонке, где было меньше народу. В конце бульвара назревала драка. Какой-то парень в желтой рубашке поднял ногу и заехал ботинком в лицо пожилому человеку. Тот дернулся, с него слетела спортивная шапочка, но он, не обращая на это внимания, рванулся к противнику. Молодой лягнул его еще раз. Старик упал. Видимо, нога у молодчика была тренированная. Главное, он не производил впечатление пьяного: слишком точны были удары. Никто из окружающих не вмешивался в драку, никто не хотел принимать чью-либо сторону.