— Расскажи эту историю Мартти, когда он опять заведет свою проповедь, вставила Пиркко. — Только он все равно не поверит.
— Как бы научиться хитро жить, внушить себе, что меня это не касается?! Дудки, это касается каждого из нас!
Юсси подъехал к тротуару и остановился в том месте, где выступала скала. Отсюда виднелась часть дома и белая труба теплоцентрали. Над трубой вился дымок. События, связанные с матерью, на время как бы отодвинулись на второй план. Казалось, с утра прошло уже много-много времени.
— Нас, наверное, давно ждут, — сказала Пиркко. — Давай пройдем этой дорогой, как всегда.
В гостиной их встретила Синикка.
— Отец приехал! — крикнула она детям, игравшим в комнатах второго этажа.
— Пусть пока побудут там, не зови их, — сказал Юсси.
— А что случилось? Как мама? — сразу заволновалась Синикка.
— Диагноз подтвердился.
Лицо Синикки при этих словах как-то жалобно скривилось, точно она пыталась улыбнуться, но вместо этого заплакала. Пиркко громыхала посудой на кухне. Дверь гостиной была распахнута, она выходила во двор, в центре которого стоял круглый щелястый стол и несколько шезлонгов. На шезлонгах лежали белые поролоновые подушки с красной аппликацией. В саду благоухала свежескошенная трава, ее разложили вокруг декоративных кустов, чтобы просушить на солнце. Тонкий нежный аромат витал в гостиной и в комнатах.
— Кофе пить будете? — спросила, появляясь из кухни, Пиркко.
— Ой, какой кошмар, Пиркко, — в ответ вздохнула Синикка.
В гостиную из своего кабинета вышел Мартти, писатель. На первом этаже размещались лишь его кабинет, большая, замысловатой формы, гостиная и кухня, устроенная в нише. Мартти был в рубашке с короткими рукавами и в шортах. Остальные домочадцы одевались гораздо приличнее, чем он.
— Я вам искренне сочувствую, — неловко буркнул Мартти, прошел в сад и закурил. Выкурив сигарету, Мартти подошел поближе и прислонился к дверному косяку: ему хотелось сказать что-нибудь утешительное.
— Ужасно все это, но от судьбы никуда не денешься, — вместо этого сказал он.
— Слушай, позвонил бы ты лучше Олави, — перебила его Синикка.
Мартти поговорил с Олави. Выяснилось, что тот сам звонил в больницу и был в курсе дела.
— Как мама себя чувствует?
— Мы ее еще не видели, только цветы отправили. Вечером пойдем повидаться.
Мартти сидел в саду в шезлонге. К нему подошла Синикка.
— Какое горе! — вздохнула она. — Мама всегда жалела нас и плакала, когда кто-нибудь заболевал, а теперь мы ничем не можем ей помочь.
— Что же делать, болезнь есть болезнь. Давай условимся, что это болезнь и не более, не будем думать о худшем.
Тишину залива спугнула моторная лодка, она стремительно пронеслась в сторону канала.
— Возьмем канал. Протяженность его всего триста метров, но и на него распространяются морские законы, — разглагольствовал Мартти. — Скорость движения ограничена. Морской патруль подстерегает и штрафует лихачей. Это своего рода западня. Заливчик-то небольшой, но моторок тут хватает.
Издалека послышался протяжный гудок — это, верно, сигналила встречная моторка, входившая в канал через противоположный шлюз.
— Ты не сможешь меня поднять, а Кристина сможет, — дразнил кого-то младший сын Мартти и Пиркко. Кристина, миловидная девочка, была старшей дочерью Юсси и Синикки. Малышу нравилась Кристина, и он хотел, чтобы она взяла его на руки.
— У вас красивый сад, — похвалила Синикка.
— Ты гораздо красивее, — пошутил Мартти.
— Не лги.
— У тебя есть одно преимущество. Раз в году этот сад увядает. Представь, если бы твое лицо усыхало и волосы выпадали каждую осень.
— Фу, гадость! — возмутилась Синикка. К ним подсел Юсси.
— Женщины умирают красивее, чем мужчины, — продолжал Мартти, — а у деревенских жителей это получается естественнее, чем у городских. У меня был знакомый прораб из Тапиола. Деловой человек. Дома у него был порядок, на полу — фиолетовый ковролин, а жена — точно картинка из модного журнала. И вдруг врачи находят у него рак желудка. Он решил бороться до последнего. С неделю продержался…
— Эти сорванцы в конце концов весь дом перевернут, — забеспокоилась Синикка. — Эй вы, потише там, детки.
Дети стащили простыню с кровати, связали ее узлом, подвесили медвежонка и сбросили «парашютиста» с балкона. Уже в воздухе все это сплющилось, но им все равно было смешно, малыши просто изнемогали от хохота.