— Обнадёживает, — хмыкнул я. — Так какой план? Врываемся и всех ломаем? В целом — звучит в моём стиле.
«Да-а-а, — протянул змей довольно. — Но сначала ты откроешь проход».
— Нет, — спокойно отозвался я. — Мы должны выяснить ещё два вопроса.
«Ты мне дерзишь?»
— Я выясняю условия нашего партнёрства, Великий, — поправил я. От «Великого» самого малость покоробило — но ничего, сделаю монстряке приятно. Нефиг ему напрягаться лишний раз. «П» — переговоры. — И, во-первых, меня интересует, о каких жертвах ты говоришь. Кто должен был достаться тебе — но отошёл Орилебу?
На самом деле, я на девяносто процентов был уверен, что знаю ответ на свой вопрос. Просто, лучше выяснить точно, закрыть все непонятки.
«Разумные, смертный, — насмешливо ответил змей. — Безмозглые твари годятся в жертву только мелким духам и слабым демонам. Мне нужны Герои — других разумных на Небесном Острове всё равно почти не осталось. Вестник подойдет идеально, смертный. Он принесёт мне много сил. В жертву его принесёшь ты».
Н-да, кто бы сомневался. Глаза сами собой пробежали по мощной чешуе, шрамированной рогатой башке и рогам. Чувствую, пробить ублюдка удастся только в уязвимых местах: пасть, глаза. Будет непросто, но у меня есть клёвое Валино пончо и смекалочка.
И выбросы маны, конечно. На него они подействуют, интересно, или всё будет впитано, как и мохнатым змеем?
Убивать ублюдка-то придётся однозначно. Просто — не сразу.
— Для меня будет честью убить Вестника во славу твою, Великий, — отозвался я пафосно. — Но, есть ещё и во-вторых. Я тебе нужен, чтобы открыть проход и принести жертву. Зачем мне ты? Я могу с Орилебовым подсосом справиться и сам.
В голове опять зазвучал смех.
«Он приносит жертвы прямо сейчас, смертный. Он делает сильнее своего господина — и становится сильнее сам. Тебе с ним не совладать одному. Пока ты торгуешься, очередь может дойти и до твоей самки».
Ошибка
Ярость на пределе
— Откуда об этом знаешь ты? — спросил я холодно. Свои настоящие эмоции я показывать не собирался. Главное, чтобы ублюдок не читал мысли.
«В Утопии для меня нет тайн. Я — Великий Змей, что бы не решили глупые Жрицы. Они ещё будут наказаны, мы сделаем это вместе. А когда я верну их — позволю и тебе спариваться с ними, смертный».
Я чуть не подавился воздухом. Вспомнились сисястые змеебабы, и мысль в голове промелькнула только одна: «Спасибо, я лучше подрочу».
— Я буду счастлив, Великий, — отозвался я, надеясь, что прозвучало не слишком саркастично. Хомяк внутри требовал, чтобы я дожимал змеюку, популярно объясняя ему, что в нашем тандеме он заинтересован больше, чем я, и требовал награду — только нахрена мне это? Змея я всё-равно убью. — Ты убедил меня. Куда нам дальше?
«Ты сделал верный выбор, смертный, — змей качнулся вперёд, опуская голову к полу, и приблизился к балкону. Я на миг решил, что он мне кланяется, но нет: Великий приглашал прокатиться. — давай же поспешим».
— Эй, Гера Сусанина — давай на борт, — кивнул я рыси. Она снова бросила на меня пристыженный взгляд — и, легко перемахнув в прыжке бортик балкона, заскочила на гигантскую рогатую голову.
Я покосился на енотов, вздохнул — и просто сгрёб их сам, зажав подмышками, как две сумки. Тануки крепко прифигел и повис в руке, не сопротивляясь. Мико — заворчал, и попытался меня тяпнуть. В итоге, правда, только без толку потрепал зубами пончо своей же хозяйки.
Тряхнув енота, чтобы не наглел, я запрыгнул на змеиную башку.
— Трогай, шеф! — не удержался я. В голове начало навязчиво крутиться: «Вообще-то я Великий Змей, а таксую так, для души».
«Не упади, смертный. Мне ещё нужна твоя жизнь», — раздалось в голове.
Ох уж мне это многообещающее «ещё»…
Рогатый поднял нас выше, выпрямляя шею — а потом как лифт начал опускаться в колодец. Смертельно опасный титанический лифт девяносто девятого левела, да.
Туман внизу был непроглядным, я и быстро потерял ориентацию в пространстве. Не видно было ни стен, ни пола — только монструозную башку подо мной и троицу духов. Енотов я опустил, взяв в руки глефу, призвал ещё несколько Светлячков, следующих за мной — но видимость лучше не стала.
Великому, правда, это не мешало.
Наконец, мы замерли, и впереди из тумана выглянула глянцевая чёрная пелена. Один в один — хтоническое нефтяное тело Зверобога.
«Вот он — барьер, поставленный Жрицами, — голос снова залез мне в голову. — Скверна. Я не могу коснуться её, я уже осквернён. Риск потерять разум слишком велик. Даже моя магия — и та пропитана Скверной, и она лишь усилит барьер. Освободи путь, смертный».