У меня никогда не было никакой преданности этому месту. Чёрт, у меня никогда не было никаких причин для этого до появления Грейс; до того, что, чёрт возьми, происходит между нами троими; до того, как она каким-то образом стала нашей девушкой, и я стал неспособным представить себе будущее, не включающее в себя разделение её между мной и Эйденом.
— Это что угодно, только не благоразумно, — шиплю я. — Ты думаешь, никто не заметит, что мы с ней разговариваем?
Эйден пожимает плечами.
— И что? Мы подождём, пока она останется одна.
— Она дочь Президента. Она никогда не бывает одна.
Эйден бросает на меня быстрый взгляд.
— Она много раз оставалась с нами наедине.
Внезапно в толпе возникает какое-то движение, и я мельком вижу Грейс, потрясающе красивую в длинном чёрном платье, с волосами, собранными на макушке.
Разговаривающую с мужчиной.
С мужчиной, который наклонился ближе к ней, положив руку ей на плечо, выглядя гораздо больше, чем просто знакомым.
Эйден замечает их одновременно со мной.
— Может, нам его убить? — рычит он.
— Она не с этим парнем, — говорю я ему гораздо более небрежно, чем чувствую себя сейчас. Прямо сейчас мне хочется подойти к ним, дать мужику по морде за то, что он заговорил с Грейс, и перекинуть её через плечо, как пещерный человек, чтобы мы с Эйденом могли показать, кому именно она принадлежит. Это делает меня свиньёй. Я знаю, что это так. Рациональная часть меня знает, что это так. Вот почему я стою здесь, никого не перебрасывая через плечо, и никого не ударяя кулаком.
— Посмотри на него. Он же костюмчик.
— На нас тоже костюмы, если ты ещё не заметил.
— Мы надели смокинги, потому что это мероприятие со строгим дресс-кодом, — говорю я. — Мы не костюмчики.
Парень снова наклоняется ближе, адреналин и гнев пронизывают меня при виде Грейс и ещё одного мужчины. Я сжимаю руки в кулаки. Он стоит там, прижавшись губами к её уху, и всё, что я могу сделать — это не подойти к ней и не заявить свои права на неё — наши права на неё — прямо посреди толпы.
— Да, убить его звучит неплохо, — признаю я.
Но мы никого не убиваем и даже не нападаем, потому что в этот момент взгляд Грейс встречается с нашим, и её глаза широко раскрываются.
Затем она отворачивается и исчезает в толпе.
Я собираюсь последовать за ней, но Эйден останавливает меня.
— Не надо.
— Что не надо?
— Ты же собирался пойти за ней, — говорит он. — Не будь таким очевидным. Ты же знаешь, что её родители должны быть здесь сегодня вечером, и её охрана, и миллион людей с мобильными телефонами и камерами. Не глупи.
Я стряхиваю его руку со своей. Раздражение из-за мужчины, стоящего рядом с Грейс, заставляет меня нервничать.
— Прекрасно. Тогда я выйду подышать свежим воздухом.
Я пробираюсь сквозь толпу людей и делаю вид, что не слышу, как произносят наши с Эйденом имена.
Потом я чувствую чью-то руку на своей руке.
— Ной Эшби! — говорит голос ярко. Я смотрю вниз, чтобы увидеть подругу Грейс, ту, которую я встретил на благотворительном вечере ранее — ту, которая видела меня и мой стояк в задней комнате с Грейс. Как же её звали? Что-то связанное с цветами. Дейзи?
— Привет… — начинаю я.
Она поворачивается к паре, с которой разговаривает, всё ещё держа меня за руку.
— Мне так жаль, я бы с удовольствием поболтала ещё, но я повсюду искала моего дорогого друга Ноя!
Дорогой друг? Я озадаченно смотрю на неё, когда она уводит меня, уцепившись за мою руку. Она широко улыбается, глядя вперёд.
— Просто продолжай идти, куклёныш, — произносит она. Куклёныш? — Спасибо, что вытащил меня из этого разговора. Терпеть не могу того парня.
— Окей.
— Я так понимаю, ты ищешь Грейс?
— Нет. Я имею в виду, просто… потому что Эйден и я пожертвовали кое-что для сегодняшнего вечера, и это всё, что мы делаем, то есть… если мы увидим её здесь… я имею в виду, скажи ей, что мы, ну ты понимаешь…
Блядь, блядь, блядь. Я говорю, как неуклюжий идиот.
Подруга Грейс — Роуз? — рассмеялась.
— У тебя определённо нет карьеры в политике, куклёныш. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты ужасный лжец?