Я потираю её клитор, и девушка обхватывает мои бицепсы, хватка становится всё крепче и крепче, пока она всё ближе и ближе приближается к оргазму. Когда девушка пытается закрыть глаза, я приказываю посмотреть на меня, и она это делает, её глаза затуманены похотью. Она издает маленькие задыхающиеся звуки, её грудь поднимается и опадает в приталенной на пуговицах оксфордской рубашке, надетой на ней, достаточно расстёгнутой, что видна её ложбинка.
Я подвожу её к краю. Затем убираю пальцы, и она хнычет в ответ, в звуке слышится чистая нужда.
Теперь я сильнее поглаживаю свой член, образ девичьего отчаяния и желания подталкивает меня ближе к краю.
Она снова всхлипывает, её рот открывается и образует слово, но она его не произносит. Вместо этого она сжимает бедра.
Я расстёгиваю джинсы, стягиваю их и сжимаю твердый член. Она смотрит вниз, а выражение на её лице — это агония.
— Положи руку на мой член. Почувствуй, каким твердым ты меня делаешь.
Она тянется ко мне нерешительно, её большой палец прижимается к кончику, где предъэкулянт капает из него.
— Эйден, — шепчет она.
Я снова достигаю местечка между её ног, мои пальцы легко проскальзывают внутрь неё, и она стонет, когда гладит меня.
— Ты не кончишь так легко, сладкая, — предупреждаю я её. — Пока ты не будешь умолять. Нет, пока ты не скажешь, как сильно хочешь мой твёрдый член внутри своей тугой маленькой киски, наполняющий тебя.
Её мышцы сжимаются вокруг моих пальцев, опухшая киска предупреждает меня, насколько она близка.
— Да, — шепчет она.
— Да, ты просишь меня заставить тебя кончить? Это ты умоляешь меня?
Девушка хнычет, и я глажу, нажимая на то место в ней, что заставляет её принять выражение необузданной похоти, которого мне недостаточно.
— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
Вот, что я хотел услышать. Я вытаскиваю пальцы и поднимаю её, прижимая к стене позади нас, я вонзаюсь в неё одним лёгким ударом. Она громко вздыхает, когда я вхожу в неё.
Чёрт возьми. Она тёплая, влажная, тугая и гладкая, как шёлк. Это всё, что я могу сделать, чтобы не кончить в туже секунду, пока я внутри неё. Вскоре, она громко стонет, издавая эти маленькие хныкающие звуки, которые вылетают всё быстрее и быстрее, пока я трахаю её у стены, одной рукой сжимая волосы, а другой под бедром, удерживая на месте. Затем девушка выкрикивает моё имя, её киска внезапно сжимается вокруг моего члена, когда она достигает кульминации, и я больше не могу сдерживаться. Я отпускаю, наполняю её сладкую киску своей горячей спермой.
— Дерьмо! — выкрикиваю я, когда её образ толкает меня через край, и я кончаю.
Когда я выхожу из ванной, я смотрю на её дом. Горячая соседка сидит на балконе, пьёт бокал вина и читает газету, на кончике носа примостились очки, а её длинные ноги вытянуты перед ней. Кто, чёрт возьми, в нашем возрасте читает газету?
Боже, она такая маленькая зануда.
Сексуальная маленькая зануда просто ждёт, чтобы её осквернили.
Ной думает, что пребывание в этом районе заставит меня вести себя хорошо? Да, точно. Поведение переоценивают.
4
Грейс
— Я так понимаю, что поскольку я с тобой разговариваю, сосед не оказался абсолютным психом? — спрашивает Ви по телефону.
— Ну…
Это не обсуждается. На моих щеках появился румянец от мысли о сексуальном соседе и от того, как я лежала в постели прошлой ночью, фантазируя о том, чего именно я хотела бы, чтобы это мускулистое животное сделало со мной.
— Ты должна мне сотню баксов, не так ли? — интересуется Ви.
— Как ты узнала об этом?
— Потому что что-то есть в интонации твоего голоса.
— Что за интонация? — спрашиваю я. — Ничего нет. Я просто сказала: «Ну…» Это указывает на то, что он может быть абсолютным психом.
Ви игнорирует меня.
— Я кое-что разузнала о твоём соседе. Хочешь знать, как его зовут?
— Нет, — говорю я прямо. — Меня это совсем не интересует.
Я вру.
— Верно, — произносит она. — Он…
— Ла-ла-ла.
— Так по-взрослому.
— Ты хуже, чем мои родители, Ви. Я не хочу знать, что ты нашла, шпионя за моим соседом.