- Пацан, я даю тебе фору. Можешь нанести мне первый удар, а после ты у меня землю жрать будешь - договорив это, он заржал. По залу пошли перешептывания. Никто из зрителей даже в самых своих смелых мечтах не мог представить, что у меня есть хотя бы мизерный шанс на победу.
Откуда-то изнутри меня стала подниматься ярость. Сейчас мы посмотрим, кто из нас будет землю есть. Не буду заставлять себя ждать. Все зрители до единого притихли в ожидании шоу. И сейчас я вам доставлю такое удовольствие. Будь, что будет.
Я сделал молниеносный рывок вперёд, и со всей силы нанёс прямой удар с правой в подбородок Малыша. Раздался мощный хлопок, прокатившийся эхом по залу. Давай ядро сущности! Не подведи!
Мой противник даже не успел удивиться. Колени малыша согнулись, и он мешком рухнул на маты без сознания. Судя по положению его челюсти, она была сломана. Из рассеченного подбородка текла кровь. В зале повисло молчание. От изумления у всех присутствующих пропал дар речи. Питон стоял с открытым ртом и вылезшими их орбит глазами. Казалось, что они уже него вот-вот вывалятся из глазниц, и покатятся по полу. Я снял перчатки и бросил их перед валявшимся в глубокой отключке Малышом.
- Питон. Может с тобой спарринг? А то я даже не вспотел.
- Н-н-нет! - только и смог выдавить из себя мой собеседник.
- Ну как знаешь! Но если что, то я всегда готов. Обращайся. - С этими словами я начал слазить с ринга.
Как только я ступил на твердый пол, зрители пришли в себя. Весь зал взорвался свистом и криками. Каждый мимо кого я проходил, считал своим долгом похлопать меня по плечу и пожать мне руку. Чувствую что это шоу, устроенное мной на ринге выйдет мне боком…
Даня
Днём ранее...
Все-таки работа в шахте дело не легкое. Скоро обед, а у меня только восемь ящиков. Так я и норму не сделаю. И всё тело ломит от каждодневной работы. Хорошо сейчас Максу, сидит себе в посёлке и отдыхает. Нужно, как-нибудь отработать сегодняшнюю смену. Завтра воскресенье, тогда отдохну.
В проходе послышался звук шагов. Наверное, Проф пришел узнать как у меня идут дела. Я прекратил работать киркой, и обернулся на источник звука. Вот попал! Из прохода ко мне направлялись Ржавый и Питон. То, что они пришли сюда по мою душу ясно как день.
- Здарово, Малой. А мы к тебе с разговором. Вернее с предложением, отказываться от которого я тебе не советую. – Ржавый, говорил, таким тоном, как будто мы с ним лучшие друзья. Чувствую, что разговор будет явно не дружеским. Что им надо от меня?
- Что за предложение? Мне ничего от вас не надо! Отстаньте от меня!
- Зато нам от тебя надо. Будешь каждую неделю скидывать нам с Питоном два жетона, и твоя жизнь здесь будет спокойная и непринужденная. В противном же случае у тебя начнутся серьёзные проблемы. Мы об этом позаботимся. Не вздумай растрепать о нашем предложении своему другу или кому ни будь ещё. Нам ничего не будет, а ты всё равно пожалеешь об этом. К тому же ты ведь не хочешь создать Максу много проблем, своим длинным языком?
Я стоял и не знал, что ответить. Настроены они серьёзно, явно не шутят. Что теперь делать!? Может Максу сказать? А что Макс сможет сделать? Ржавый прав, если я ему скажу, то этим создам проблемы не только себе, но и Максу. Нужно потянуть немного время, может, что придумаю.
- Мне надо подумать, - запинаясь, я еле смог выдавить из себя слова.
- Конечно! А это тебе, что бы лучше думалось! – Улыбнувшись, Ржавый неожиданно ударил меня по лицу. От удара я опрокинулся назад и сел на каменный пол шахты, прикрыв руками голову. Но ударов больше не последовало.
- В общем так! На следующей неделе мы ждём от тебя свои жетоны. Сегодня мы мило поболтали, но если ты нам не заплатишь, то такого милого разговора уже не получится! Усёк?
- Да я норму еле выполняю! Как я смогу заработать два жетона? – от безысходности у меня началась истерика, а из глаз потекли слёзы. Почему мне так не везёт?
- Не переживай. Если не сможешь заработать здесь в шахте, то мы тебе поможем отработать. Личико у тебя смазливое и фигура как у бабы. Обслужишь, кого ни будь, и отработаешь долг. Клиентов мы тебе обеспечим. – Ржавый сально улыбнулся и заржал.
- Пошли, Ржавый. А ты малец лучше давай по-хорошему и не делай глупостей.
Они ушли, а я лег на пол и, прикрыв лицо руками, еле слышно зарыдал. На меня нахлынуло чувство обреченности, как тогда, когда мать забрала моё заявление об изнасиловании из Зала правосудия на отчима. На тот момент я был ещё несовершеннолетний, её вызвали для пояснений, где она сказала, что это мои детские выдумки, вызванные моей неприязнью к нему. Ей поверили. Никто не стал разбираться.