Сперва вы планировали прикончить и его, чтобы это выглядело как самоубийство на почве раскаяния. Но у вас ничего не получилось — Мейсон удрал. Возможно, вы его все же слегка поранили, и это подсказало вам идею своеобразного «утешительного приза». Вы воспользовались его кровью, чтобы нарисовать у Элинор на лбу букву «J». Это ничего не означало, важно было, что буква написана его кровью. Вы считали, что все равно расправитесь с ним в скором времени и этот трюк сослужит вам службу. Когда копы найдут Мейсона, — после того как он «покончит с собой», — они проверят группу его крови и выяснят, что она идентична той крови, которой написана эта идиотская буква на лбу убитой девушки.
Потом вы вернулись в квартиру Элинор и вырвали кое-какие страницы из ее дневника — на тот случай, если что-то не сработает и Мейсон выложит правду копам еще до того, как вы доберетесь до него. Пропавшие страницы должны были свидетельствовать о том, что у Элинор был еще один клиент, который мог убить ее и уничтожить страницы со своим именем. После этого вы подделали ее почерк и вписали в дневник имя Мейсона, который якобы был клиентом, дабы заставить копов приняться за его поиски. Если ему станет известно, что мы разыскиваем его по обвинению в убийстве — а уж вы позаботились довести этот факт до его сведения, — можно не опасаться, что он явится к нам.
Слейтер снова опустился в кресло и медленно покачал головой:
— У вас необузданное воображение, лейтенант! Все, что вы тут наговорили, пустая болтовня, у вас нет никаких доказательств!
— Вы еще не все знаете, — фыркнул я. — Когда я нашел вас в убежище Мейсона на Четвертой улице, вы сказали, будто бы Большой Майк отворил вам дверь и тут же оглушил вас, припоминаете? Вы не знали, что Дрери отправил Большого Майка сообщить мне, где можно разыскать Мейсона, так что с его стороны было бы бессмысленно сказать мне это, а потом броситься туда и куда-то его убрать. И другой факт: сегодня вечером я должен был встретиться с Мейсоном в том баре. Он сам позвонил мне, потому что боялся скрываться дольше — он знал, что за ним следят. У нас состоялась продолжительная беседа!
Испуганное выражение его лица подсказало мне, что я попал в точку. Я дал ему десять секунд поволноваться, а потом заговорил снова:
— Полагаю, фетиш — это нечто такое, против чего вы не в состоянии устоять? Нечто вроде необоримого искушения?
— Ну а теперь, черт побери, о чем вы бормочете? — возмутился он.
— С вашей стороны было колоссальной ошибкой взять ее туфельки на «гвоздиках», — сказал я, — а еще большей ошибкой — сохранить их. — Я подошел к низенькому кофейному столику и поднял туфли так, чтобы они были хорошо видны. — Если как следует подумать, то пустой чемодан в стенном шкафу — не самое надежное место в мире.
— Их никогда не было в моем стенном шкафу. Вы лжете! — Он вскочил с кресла и уставился на меня бешеным взглядом. — Вы сами их туда подбросили!
— Это что-то новенькое! — Я неприятно ухмыльнулся. — Теперь вы пытаетесь убедить меня, что вас ложно обвинили?
Внезапно его лицо исказилось от страха.
— Мейсон! — прошептал он. — Он оказался куда сообразительней, чем я считал. После того как он убил Элинор, я был уверен, что стою следующим в его списке, вот почему мне следовало первому добраться до него. — Он неожиданно залился каким-то отвратительным бессмысленным смехом. — И что же я теперь узнаю? Оказывается, он ухитрился так все обтяпать, что я стал козлом отпущения за то убийство, которое совершил он! Ловкач, ничего не скажешь! — Он резко вскинул голову и посмотрел мне в глаза: — Хотите знать, что в действительности произошло тем вечером? Элинор позвонила мне — Мейсон, возможно, был уже там — и сказала, чтобы я срочно приезжал в пляжный домик. Я поехал и обнаружил на кровати ее труп. Я понимал, что ее, по всей вероятности, убил Мейсон, после того как вынудил позвонить мне, чтобы у меня не было алиби, и раз он убил ее, то, конечно, попытается убить и меня. И единственный способ помешать этому — первым убить его. Вы совершенно правы относительно того случая на Четвертой улице, но в остальном глубоко ошибаетесь. Мейсон подбросил мне эти туфли и… — Его глаза потускнели, когда он посмотрел на меня. — Вы ведь не верите ни единому моему слову, верно?
— Не верю, — подтвердил я.
— Самое забавное, я уверен, вы повесите на меня убийство Мейсона, связав его с убийством Элинор. Последнее, как мне кажется, вам будет несложно сделать. Туфли… — Он искоса глянул на Анджелу, которая с застывшим лицом сидела на кушетке. — Тем более, что навеки любящая Анджела подтвердит решительно все о моем фетишизме. — Он стиснул челюсти и медленно покачал головой. — Мне не нравится такое положение дел, лейтенант, и я не хочу дожидаться судебного разбирательства.