«А на этой картинке я. Ольга меня сейчас, действительно, видит. И не она одна. Взгляды всех в монтажке прикованы ко мне… раскрасавцу! – Я постарался изобразить на физиономии выражение „презрение к опасности“ и эффектно поднял вверх крепко сжатый кулак: „No pasaran!“ [14] И тут же с печалью подумал: – Какое там в задницу «No pasaran!» Да эта кафешка для лбов в камуфляже все равно что раковина двустворчатого моллюска для камчатского краба! Так что – пройдут! Еще как пройдут и намнут нам бока!!!»
– Проклятье, – усмехнулся Антон (в отличие от меня, сразу же опьяневшего от адреналина, сохранявший полнейшее хладнокровие) и спокойно высказал вслух то, о чем я только что подумал: – Еще минута, и эти бойцы будут здесь. Через дверь им не пробиться, черный ход заблокирован, пойдут через окна.
– На окнах решетки. – Дрожащими пальцами я нащупал закрепленные на брючном ремне «Packet Video» и GPRS-передатчик, щелкнул тумблерами.
– На окнах решетки – на джипе лебедка, – парировал Антон. – И уж поверь, эти перцы умеют ею пользоваться. Умение выкорчевывать решетки у них отработано. – Он запустил руку под полу пиджака, активизировал свою камеру. В ожидании неизбежного, расслабленно откинулся на спинку стула. И, словно и не было никакого спецназа, который всерьез собирался нас поиметь, принялся рассуждать: – Уж больно меня смущает то, как они топорно работают. Скомкали дебют, позволили Лехе захлопнуть дверь у них перед носом. Словно специально сами себе усложнили жизнь. Не-е-ет, Денис! Профессионалы делают не так. К тому же… слышал, на что обратил внимание Данила?.. Эти бойцы почему-то без касок. Не знаю точно, – с сомнением покачал Антон головой, – но мне кажется, так не положено.
– Ты хочешь сказать, что это никакие не мусора? – насторожился я и подумал, что, пожалуй, приятнее получить дюлей от настоящих ментов, чем воевать с переодевшимися в милицейскую форму бандитами. – Думаешь, маскарад?
– А пес его знает. Одно из двух: или, и правда, маскарад, или менты разыгрывают какую-то хитрую комбинацию. Но не могли они так облажаться, – еще раз повторил Антон, – чтобы дать нам закрыть железную дверь и заставить себя тратить время на окна!
А за одним из этих окон тем временем выразительно звякнуло… еще раз… еще…
– Я ж говорил: применят лебедку. – Антон сунул в рот сигарету, щелкнул дорогой зажигалкой. – Жаль, не подумали установить одну из камер на улице.
Или посадить оператора в доме напротив. Где-нибудь поблизости от Данилы.
Действительно, жаль! Вышли бы отличные кадры.
– …зацепили трос, – тем временем не умолкала рация, – сейчас вырвут решетку, вломятся через окно…
– Знаем, – небрежно бросил Антон. Я снова взялся за телефон.
– Никита, ты слушаешь?
– Да, Денис, – отозвался программный выпускающий. И доложил: – Мы уже пятнадцать секунд как в эфире. Ваши разговоры пока блокируем. Даем интершум.
– Что Ольга?
– Исполняет увертюру, поет славицу мученикам-журналистам, обреченным подвергаться насилию за обличение истины, – хмыкнул Никита. – Только что сообщила, что через минуту к вам в кафе вломится взвод разъяренных ментов.
За окном взвыл двигатель автомобиля. В окне затрещало.
– Не через минуту, – внес я поправку. – Уже через несколько секунд. И боюсь, никакие это не менты.
– То есть?
– Есть подозрение, что в камуфляже не мусора, а воровская пехота! – нервно растолковал я. – Теперь понял?!!
Ответить Никита не успел. Или я не расслышал ответа. Потому что в этот момент не выдержала решетка – с треском вырвалась из стены. И буквально тут же со звоном вылетело внутрь окно. А следом за осколками в зал посыпались «гости».
В черных масках.
С громкими воплями.
С плохими намерениями.
Первым делом они смяли один из «общепитовских» столиков, имевший несчастье оказаться у них на пути – аккурат под злополучным окном.
Следом за столиком принялись за нас.
Пожалуй, самым разумным в такой ситуации было сразу хлопнуться на пол и визжать: «Я сдаюсь!» Тогда, возможно, досталось бы меньше. Вот только я не забывал о том, что сейчас за мной наблюдают тысячи телезрителей.
И не мог в прямом эфире выглядеть недостойно!
А поэтому вскочил из-за стола и, как пишется в Кодексе, оказал злостное неповиновение сотрудникам правоохранительных органов. Впрочем, в тот момент я совсем не был уверен в том, что это сотрудники. А потому с чистой совестью закатал ногой по мордасам первому сунувшемуся ко мне бугаю. И, как это ни странно, получилось удачнее некуда. Привыкший к беспрекословному повиновению, встречавший сопротивление лишь на учениях, но почти никогда – при реальном захвате, мой визави от неожиданности благополучно удар пропустил. И оказался ни много ни мало в нокауте – медленно начал оседать на пол.