Куратор заинтересовался феноменом.
Дальше были тесты, проверки и вывод: Никки — псионик, причём с пси-показателем выше пяти энергетических единиц. То бишь, почти максимальным.
Понятное дело, за ним тут же пришли серьёзные ребята из разведки, дабы перевести в совсем другое заведение. Хотели и меня за компанию прихватить (пси-устойчивость — штука тоже вполне полезная), но тесты я провалила. Частично — по совету Никки, частично — потому что к развед-работе была действительно непригодна. Просто в силу личностных данных. А переучивать уже заточенного под другую специализацию кадета, да ещё и не имеющего соответствующих данных, серьёзные дяди не стали. Да и наши кураторы не спешили расставаться с перспективными кадрами: такого добра самим мало. И если Никки они удержать никак не могли, то в меня вцепились: помимо пси-устойчивости я лучше всех в группе была способна переносить перегрузки, да и тесты мои показывали большую пригодность именно к карьере пилота.
Таким образом наши с Никки пути разошлись. Но мы, как парочка хороших крыловых, старались друг друга не терять из виду и по возможности выбирать одинаковые направления.
Я знала, что Никки был тем, кто принёс информацию о грядущем нападении альдов. Именно благодаря ему мы успели поднять в воздух максимальное количество управляемых искинами беспилотников, которые отразили первый, самый внезапный, удар.
Но вообще, в целом, я просто была счастлива видеть этого придурка живым.
3
— Признай: ты отрастила волосы, чтобы мне понравиться.
Я по нашей старой доброй традиции закатила глаза:
— Да ясный-красный, Никки! Я ж ночами не сплю, всё думаю: как понравиться тебе. Даже тайный план составила! И в медблок попала только ради обретения стратегического преимущества.
— Правда? — Никки насмешливо выгнул бровь. — Какого?
— Чтобы мне там патлы заново отрастили, конечно! — хмыкнула я. — Зачем ещё? Медицинская капсула — это ж замена всем салонам красоты, вместе взятым!
Ник фыркнул.
— А что? Мне и правда нравится, — он окинул меня демонстративно-оценивающим взглядом. — Когда ты бреешь голову, становишься похожа на уголовника. У тебя череп некрасивый. А теперь хоть на бабу смахивать начала… Отдалённо, конечно, но всё лучше, чем вообще ничего.
— Угу, я твоего мнения о своём черепе забыла спросить, — отмахнулась я. — Да и вообще, посреди космического заруба всем есть дело до моей причёски. Точно тебе говорю! Проверенная инфа. Каждый так и норовит заглянуть: чего у меня там интересного под скафандром? А ещё девочки у нас, на войне, все поголовно с дизайнерскими укладками! Тоже — сто процентов. На агитке “Вступай в армию Земного Союза” подсмотрено.
Никки ностальгически улыбнулся.
— Точно, — прищурился он, — они там ещё накрашенные были, не иначе как для большей достоверности.
— Ага. Потому что, конечно же, на боевом корабле очень удобно наносить штукатурку и ухаживать за волосами… Хотя тебя-то, прекрасная принцесса, хоть сейчас на агитку. Уже косички при желании можно заплетать! И на конкурс красоты отправлять.
Тут я, конечно, слегка приврала: выглядел Никки не так хорошо, как до войны. Он не смог бы постареть (у нас у всех, слава генным инженерам, старость не начнётся раньше ста пятидесяти- ста восьмидесяти стандартных лет), но всё же изменился, будто выцвел. Особая старость, военная. Она и меня коснулась, собственно. Её легко узнать — в заострившихся скулах, запавших глазах, лёгких морщинках у губ, взгляде на две тысячи ярдов… Такое легко читается.
Но в остальном да, сразу видно, кто тут кабинетная крыса: длинные волосы, собранные в низкий хвост, общая ухоженность и кошачья вальяжность — таков он, Никки.
— Не то чтобы мне так уж хотелось плести косички, — сказал он со смехом. — Но у верхушки альданцев это в почёте — уж не знаю, почему. Пришлось мимикрировать.
Я только улыбнулась в ответ, а сама намотала себе на ус. Миссия под прикрытием, значит?
А ты везунчик, Никки. Молодец, что вернулся.
Между тем, этот долбоящер снова напустил на себя придурковатый вид и демонстративно вздохнул:
— Что, опять побреешься под ноль?
— Не знаю, — дёрнула я плечом. — Война вроде бы кончилась, так? Можно и красивой походить — для разнообразия.
— Война, говоришь, кончилась? Не смеши, — фыркнул Никки. — Бумажки подписаны, да. Но нихрена не кончилось… пока что. Наша работа вообще только начинается.
Я покосилась на него, оценив двойное дно сказанного. Что-то мне подсказало, что обязательная программа со взаимными приколами откатана, и мы наконец-то добрались до по-настоящему серьёзных тем.