Склады с продовольствием затопило, но большую часть успели поднять. Пережидали наводнение на верхних этажах общежития. Не все и не сразу начали носить противогазы и средства защиты, поскольку счётчики Гейгера показывали приемлемый уровень радиации. Собственно, мы впустили в убежище тех, кто не расставался с противогазом с того момента, как сообщили о ядерных взрывах в Краснодаре.
Массово умирать личный состав части начал месяц назад. Питались же тем, что нашли в порушенных складах. Заражённые продукты попадали в организм и несли смерть.
— Старший лейтенант Макаров нас всех постоянно дрючил, чтобы не ели вскрытое и без упаковок, — рассказывал Никита. — Как он там?
— Алёна уверяет, что не так плох, — ответил я. — Трещины в рёбрах от падения. В плане лучевой болезни даже не первая степень. Он не только вас, но и себя уберёг.
— Ага, орал и обещал пристрелить, когда кто-то не зашторивал дверь в кубрик, — поделился Игорь.
Именно закрытые помещение и наличие личной скважины с водой помогли этим людям продержатся столько времени. Не знаю, что там у них были за казармы. Они описывали вполне удобные кубрики, каждый на четырёх человек. Окна современные пластиковые, которые выдержали затопление и практически не пропустили воду.
В первые дни радиации не было, людям хватало сухих пайков и прочих запасов еды. Проблемы начались, когда пришлось искать еду за пределами части. Несколько экипажей на «Рысях» (бронеавтомобилях) после тех рейдов не вернулись. Добывали продукты в Горячем Ключе. В лучших традициях постапокалипсиса, описанного авторами книг на эту тему. То есть с боями и жертвами. Мирного населения на тот момент много уцелело. Самые предприимчивые быстро вооружились и тоже претендовали на продукты в торговых центрах и медикаменты из аптек.
Ещё одним преимуществом воинской части было то, что имелось своё горючее и генераторы. При помощи электричества поддерживать тепло на порядок проще. Обычные люди в городах сразу столкнулись с проблемой холода в домах. Пусть наш регион и южный, но в январе до ноля опускается.
В частном секторе было бы проще выжить, не случись затопления региона. К тому моменту, как сошла вода, люди или погибли, или перебрались на возвышенности, где их вскоре накрыла радиация, принесённая ветром.
Несмотря на это, выживших в январе месяце было довольно много. Делили лучшие места для проживания и продукты, в том числе и с собаками. Повоевать пришлось не только людям друг с другом, но и с бродячими псами.
Военным, имеющим проходящую по бездорожью технику, во всех планах оказалось проще. В округе имелось много пансионатов, где хранились запасы продуктов, рассчитанные на большее число людей. Сотрудники и постояльцы покинули те здания, спасаясь от потопа. Вояки же разгребали завалы и проникали на склады. В общем, продержались и продолжали бы дальше приспосабливаться к жизни. Но тут им неимоверно повезло услышать наши переговоры с Тишининым.
Сан Палыч, которого я навестил в медицинском боксе, поделился личными впечатлениями, что происходило снаружи. От убежища до трассы «Дон» он чистил путь, задействуя отвал бульдозера. А дальше он неслучайно довольно быстро доехал до места приземления космонавта. До него той дорогой пользовались люди на не менее мощной технике. Предположительно, уходили на юг, подальше от зараженного района.
— Видал я издали свой дом, что жена брата у меня отсудила, — рассказывал Сан Палыч. — Стоит без крыши, занесенный хламом. Эх, дураки мы! Судились-рядились из-за того, что стало прахом.
— Какие ещё следы деятельности людей видел? — поинтересовался я.
— С трассы не особо рассмотришь. Где-то и попрятаться могли.
Как искал космонавта, дед много не рассказал. Вначале он встретил военных. Те уже примерно знали, куда упал спускаемый аппарат. К тому же они эот район неплохо исследовали, когда искали продукты питания. Местность там практически ровная. От затопления следов не осталось. Небольшие водоемы, покрытые льдом, для техники вполне проходимы. Поплутали совсем немного. Сам бы дед долго искал, но с помощниками, которые ориентировались на переданные координаты, почти напрямую от Первомайского вышли на нужную точку.
Белый с оранжевыми полосами купол был хорошо виден издалека. По промёрзлой земле Сан Палыч на бульдозере доехал вообще без вопросов. Да и дальше военные помогли: вытащили космонавта и загрузили в приготовленную корзину, дед только одеялом прикрыл космонавта и двинулся обратно к кунгам.
Те кунги так стояли возле убежища. Прежде всего у нас не предусмотрена система обработки техники от радиации. Не планировал Новиков выходить так рано наружу.
Через неделю Добрыня решил, что тоннель у нас по-любому уже «грязный». Можно загнать кунги, снять с них аккумуляторы и поставить технику на подпорки. Больше возиться с ней не стоило.
Решили сохранить просто на всякий случай. Прямо с тем оружием, что осталось внутри. Двери кунгов Добрыня велел заварить. Если когда-то в будущем нам понадобится металл, его в округе предостаточно. Привезённое Сан Палычем видео показывало смятые железнодорожные вагоны и сами рельсы. Да и автомобилей поблизости хватает. Так что недостатка в металле не будет.
Всю снятую с военных одежду и средства защиты упаковали в герметичные мешки и также вынесли в тоннель. Нет смысла это всё хранить.
Алёна по секрету поделилась сведениями, что дай бог половина парней выживет. Это она на людях бодрым голосом заверяла, что приложит все усилия для восстановления, а реально там много проблем со здоровьем.
Из четверых ребят, которых поселили в моём коридоре, трое точно шли на поправку. Переливание крови им несколько раз сделали. Пичкали лекарствами и просто откармливали. А Игорь слабел с каждым днём. Первую неделю карантина он ещё вставал, сам пользовался душем и принимал еду сидя за столом. Но чем дальше, тем хуже ему становилось.
— Дней десять проживу, не больше, — оценил он сам своё состояние. — Накрыло и меня.
Наталья, заглядывавшая к нам два раза в день, слова Игоря подтвердила. Другие парни отвешивали ей комплименты и проявляли прочие человеческие радости, а Игорь уже ничего не хотел. Ему ставили капельницы, чтобы поддержать силы. После перевезли к медикам. Мне на освободившееся место выделили старшего лейтенанта Вячеслава Макарова.
Примечательный кадр оказался. Он и меня пытался к порядку (только я не понял к какому именно) привести и уверял, что расходы на электричество у нас неприемлемые.
Это они пока не в курсе размаха нашего комплекса. Даже те люди, которых подобрали в первый день на трассе, не все знают откуда то же молоко для детей. Считают, что из запасов длительного хранения. Да, имеется там и сухое, и концентрированное молоко, но для детворы немного коровьего выделяли. Одна из коров Валерии успешно доилась.
Людмила Ивановна обещала в будущем варить сыр. Заводского сыра в холодильниках ещё много. Жаль, что даже в восковой оболочке больше полутора лет его не сохранишь. Через год наше питание станет более скудным. Народа с лишним весом не останется, но и голодать не будут. По расчётам хватит всего, когда запустим птицеферму на полную мощность и мои посадки начнут давать по три урожая в год. Хотя картофель станет изысканным лакомством. Это только кажется, что четыреста мешков с компостом вдоль радиального коридора — много.
Мы, конечно, с дедом подбирали не только сорта, но и правильный грунт. Здесь и зола, и перегнившая кора деревьев, и даже луковая шелуха. Продавцы рекламировали, чуть ли не по шесть килограммов с куста должны снять. У нас получилось от силы три-четыре килограмма.
Итого всё, что растёт в коридоре, обеспечит население убежища от силы на две недели картофелем. К тому же нужно сохранить семенной фонд. Будем, конечно, расширять посадки. Место я давно подобрал. Клубничная ферма полностью подвесная. Полы там забетонированные. Можно расставить всё те же мешки с компостом, добавить освещения и выращивать картофель. Проблемы у меня ровно две: нет достаточного материала для компоста и нехватка людей. С людьми, похоже, проблему скоро решу. Никто из наших на тех, кого мне добавили для проживания, не претендует.