- Ты мазохист, Анджело, - говорю ему я. Он снисходительно и немного насмешливо смотрит на меня в ответ.
Анджело - замечательный тип, в том смысле, что у него внешность очень во многом не совпадает с "начинкой". Фигурно выстреженная бородка, гель на волосах, рубашки изысканных и не стандартно мужских цветов, серебряные кольца на пальцах делают его похожим на гея или жиголо, но это все для туристов, антураж гида. На работе он мягкий, любезный и абсолютно сосредоточенный на узких рамках своих обязанностей. Кажется, что он поверхностен и туповат, нацелен исключительно на то, чтобы понравится и угодить. Но это не так. Анджело умен, каждый свой шаг он умеет вписывать в долгосрочную стратегию, внутренне спокоен и стоек как буддийский монах, отстранен и в то же время открыт миру как философ. А еще курит как паровоз с видом роденовского мыслителя.
Это он без цента стартовых инвестиций и профильного образования постепенно превратил катакомбы Сан-Дженнаро в самоокупающийся социальный бизнес-проект. И с такой же никуда не торопящейся цепкостью лет десять, наверное, искал себе девушку, "ту самую", единственную. И нашел - совершенно не похожую на него ни в чем, категоричную, сразу выпаливающую, что думает, экологическую активистку Джованну.
Смотрю на экран телефона - судя по цифрам, уже начало второго. Липе, похоже, уже выдохся, надо передохнуть, потому что он тоже возвращается к барной стойке и усаживается рядом со мной. Музыка на мгновенье затихает, и я слышу, как Ингеборг спрашивает:
- Ты же проводишь меня, правда?
Словно бы невзначай, поправляя воротник футболки, она проводит ноготками вдоль шейных позвонков Джено. Жест получается настолько нарочито игривый, провоцирующий, что вызывает у меня мгновенный внутренний протест. Дженнаро сегодня расслабленный, веселый и очень привлекательный, на него хочется смотреть, к нему хочется прикасаться, в этом я ее понимаю. К тому же девушка явно уже навеселе и жаждет продолжения, но, все же, такая наигранность с претензией на собственничество, при том что завтра они с большой долей вероятности даже не вспомнят имен друг друга... отдает излишней навязчивостью.
Джено поднимается и, повернувшись к бармену, достает из кармана бумажник.
- Отвечаешь за Сес головой, - говорит он младшенькому, расплатившись.
- Я взрослый человек и в состоянии отвечать за себя сама, - улыбнувшись во все тридцать два зуба, огрызаюсь я. Бесит, когда при мне обо мне начинают говорить в третьем лице. Не говоря уже о том, что пытаются перепоручить опеку, как над ребенком.
- Отстань от нее, большой брат, - смеется Ингеборг, приобнимая Джено за талию.
Дженнаро с девушкой уходят, а мы с Липе остаемся продолжать веселье. Залпом пью шот текилы. Настроение у меня при этом не сказать, чтоб располагало к продолжению банкета, скорее, оно похоже на вкус лайма. Все же, Джесс права, недотрах творит с женщинами нехорошие вещи. Вдруг начинают напрягать люди, у которых эта самая интимная жизнь есть, в отличие от тебя. А когда доходит до того, что раздражать начинают случайные девушки брата, понимаешь, что как-то все запущено.
Когда-нибудь, рано или поздно, у меня будут две невестки, и на самом деле я не хочу оказаться злобной стервой-золовкой, отнюдь. Но, черт возьми, я хотела бы, чтобы это были девушки под стать моим братьям, чтобы их объединяло нечто большее, чем просто физическое влечение. Пока же, что у Липе, что у Джено так и не сложилось нормальных, долговременных отношений. Впрочем, и у меня тоже...
- Сеска, ты не против сама добраться? Пожалуйста, а? - Липе умильно поднимает бровки домиком. На другом конце барной стойки за нами, затаив дыхание, наблюдает молоденькая поклонница рока. Точнее, одной конкретной восходящей рок-звезды.
- Не против, - вздыхаю я. - Но ты бы сначала поинтересовался, есть ли ей восемнадцать.
- Семнадцать точно есть, а это возраст согласия, - подмигивает Липе и благодарно чмокает меня в щеку.
И конечно, стоит Иполито с девчонкой исчезнуть, как ко мне подсаживается Фабио. Это уже не смешно. Совсем! С чего этот придурок решил, что сегодня вечером секс должен обломиться поголовно каждому?
- Сес... - открывает он было рот.
- Отвали, Фабио.
Я встаю и проталкиваюсь прочь из клуба, но вместо того, чтобы отправиться в гостиницу, еду на вокзал Термини.
Ночной экспресс до Неаполя почти пуст. В наушниках потрясающий, пробирающий до глубины души голос LP:
Well, go fuck yourself with other people...
Other people...
Oh, baby it's just your body,
Will it know that you love somebody?
Прикрыв глаза, я погружаюсь в мир музыки, беззвучно шевеля губами и машинально водя пальцем по оконному стеклу.