Джено встает и идет переодеваться. Вообще, он аккуратен, но именно едой почему-то может обляпаться на раз-два, как маленький. Возвращается брат в зеленой футболке, которую я ему покупала под цвет глаз. Правда, с цветом не угадала — оттенок на ткани, как выяснилось, ближе к хаки, чем к болотисто-зеленому.
— Стой, — останавливаю Джено на выходе из квартиры, чтобы поправить выбившийся наружу ярлычок с размером и условиями стирки. Совсем некстати вспоминается Ингеборг, ее жест, и я отдергиваю пальцы.
У брата с Винченцо «горят» сроки по проекту. Проект коммерческий, за него неплохо заплатят, и часть уже перечислили авансом. Загвоздка в том, что Дженнаро он не очень интересен. В таких случаях брат, с одной стороны, заставляет себя заниматься проектированием через неохоту, а с другой — перепроверяет и улучшает до посинения, чтобы успокоить свою совесть. Учитывая, насколько высок уровень сейсмической опасности в Италии, право на ошибку у архитектора здесь практически равно нулю, а большинство клиентов как правило хотят, чтобы было относительно дешево и при этом круто. Собственно, этим соотношением дешевизны и крутизны бюро Джено и Винче заработало себе постоянную клиентуру и репутацию. Но мало кто видел «изнутри», каким трудом достигается такое соотношение.
Осталось три дня, и брат с Винче вошли в финальную фазу, когда они сидят за работой сутками, забывая есть, спать и вообще жить. Вся ответственность за жизнеобеспечение офиса и связь с внешним миром ложится на меня. Я заказываю обеды, веду телефонные переговоры, оплачиваю счета, пару раз даже подделываю подпись брата на документах. Конечно, вся эта суета и ответственность немного напрягают, но зато я чувствую себя важной и нужной персоной. Клиенты, аудиторы, сотрудники банка и налоговой уже успели хорошенько запомнить меня, причем последние обращаются исключительно вежливо и официально — «синьорина Сормио». Один даже умудрился назвать «синьорой Сормио», но синьора Сормио у нас в семье пока только одна, она же доктор Сормио, она же профессор Сормио — мама.
У нее тоже, кстати, сегодня важная встреча на работе, поэтому в мои обязанности входит обеспечить ужином папу с Чипо. А Чипо к тому же выгулять.
— Пойдешь с нами? — в холле родительского дома я подхватываю с вешалки поводок. Пес уже радостно приплясывает у двери.
По реакции Джено видно, что он устал и совершенно забыл про собаку.
— Ок, я сама.
Брат тянет руку в карман за ключами.
— Поехали. Не помешает мозги проветрить.
Мы едем на пляж Гайола — общедоступный и относительно чистый из тех, что расположены в городской черте. Здесь всегда много народа: матери с детьми, хозяева с собаками, ну и вездесущие туристы. Хорошо, что Чипо — парень воспитанный, он ни на кого не кидается и исправно приносит обратно только красный, брошенный кем-нибудь из нас мячик. Пока Чипо носится вокруг, мы с Джено сидим прямо на сыроватом песке.
Основная часть дара художника или архитектора, в моем понимании — способность видеть. Видеть что-то прекрасное и необычное до того, как это увидят и поймут другие. Там, где до тебя не видел и не понял никто другой. Это трудно, это долго, это изматывает. Получается не с первого раза, а может и вообще не получиться. И в таких случаях, после долгой концентрации на чем-то одном нужно хоть ненадолго расфокусироваться.
— Эй, — окликаю я брата. — Посмотри на меня.
— Что?
— Просто посмотри.
— Смотрю. — Джено отводит взгляд от моря и переводит его на мое лицо.
И мы просто смотрим под шум ветра и волн, позволяя сознанию пропускать через себя потоки мыслей и чувств, ни на чем особенно не концентрируясь, пока брат не нарушает молчание неожиданным вопросом:
— Что тебе подарить?
— В смысле?
— У тебя меньше чем через неделю день рождения. Вот я и спрашиваю, что подарить.
— Что, вот так в лоб? — удивляюсь я.
— Вот так в лоб, — кивает Джено. — Так что?