Чем дальше, тем больше я начинаю себя чувствовать нерадивой школьницей. И чем дальше, тем больше меня это начинает раздражать.
— Хорошо, спасибо.
Мама внимательно на меня смотрит. И когда я поднимаюсь из-за стола, ровным голосом говорит:
— Ты забыла буклеты.
— Да, точно. — Она вывела меня из равновесия, так что я отвлеклась.
— Скажи, дочь, ты всерьез решила отправить в мусорный ящик шесть лет учебы и своей жизни, связанных с искусствоведением? — с сожалением и непониманием спрашивает мама.
— Возможно, — мне не хочется ни лгать, ни расстраивать ее, хочется лишь поскорее закончить этот разговор.
— Я правильно понимаю, что тайм-аут еще далеко не закончен?
— Да, мам.
— Конечно, прошел всего месяц. За это время невозможно разобраться в себе. — Она то ли убеждает себя, то ли иронизирует надо мной.
— Во-первых, месяц еще не полный. А во-вторых, ты права, за это время невозможно разобраться в себе. Во всяком случае, для меня.
— Есть хотя бы подвижки в разбирательстве?
— Я не знаю, — отвечаю честно. — Пока не уверена.
— То есть тебе все еще нравится помогать Дженнаро?
— Да, представь себе, — в тон ей отвечаю я.
— Сеска, — мама вздыхает. — Ты достойна большего и можешь больше, чем быть секретаршей при Джено. Я искренне не понимаю, что тебя привлекает в этой пустопорожней, не требующей умственных усилий работе.
— Возможно, как раз то, что она не требует умственных усилий, — бодро отвечаю я и беру стопку буклетов со стола. — Мам, мне надо кое-чем заняться ко дню рожденья. Я просмотрю их потом.
— Если ты все же что-то выберешь, я бы хотела, чтобы это был подарок от меня. Не деньги, а год обучения по твоему выбору. Год полной самостоятельности вдали от привычной обстановки, как мне кажется, — самый эффективный тайм-аут.
— Я тебя услышала, мама.
Мне действительно надо заняться подготовкой ко дню рождения. Поднявшись к себе, я звоню Вере, заказать торт. Вера — бывшая няня, сначала моя, а потом Липе. Она из Беларуси, но живет в Неаполе уже больше двадцати лет, успев обрасти здесь ипотекой, детьми, внуками и небольшим кондитерским бизнесом. С детства люблю ее выпечку, и не один мой день рождения уже много лет не обходится без испеченного ей торта.
Пока говорю с Верой, на телефон поступает еще один, ожидающий вызов. Элиа.
— Ко мне ночью заходила девушка, прекрасная как принцесса фей. Весь день я думал о ней и гадал, был ли это волшебный сон или она приходила наяву. А потом не выдержал и позвонил, чтобы убедиться, что она не плод моих фантазий.
Мои губы сами расплываются в улыбке.
— Принцессы тоже люди. У нас периодически случаются завалы на работе и домашние хлопоты… Но я тоже вспоминала об одном звездочете-лингвисте, изучающем средневековые вывески.
— Большой у тебя завал?
— О, это огромная башня из прожеванной принтером бумаги, фундаментом которой служит тот самый принтер. А флагами над ней развеваются электронные письма.
— Я готов атаковать дракона бюрократии, заточившего тебя в свою бумажную башню, только скажи, когда.
— Боюсь, уже не на этой неделе.
— Жаль. Но я буду ждать, звонить и стараться морально поддерживать.
— Спасибо тебе, — кладу мобильный на тумбочку с ощущением, что испортила момент своей неискренностью.
Мы с Элией только что переспали на втором свидании и, если я сейчас приглашу его на день рождения и познакомлю с семьей, с его стороны, это, наверное, будет выглядеть так, будто я слишком тороплю события. Особенно с учетом истории о его бывшей. Ну, а с точки зрения моей семьи, такое знакомство будет означать, что между ним и мной что-то серьезное. Нет, мне, конечно, хотелось бы, чтобы все оказалось серьезно, но пока делать прогнозы рановато. Так что я не буду их знакомить на своем дне рождения.