С улицы слышен шум мотора — Дженнаро точен, когда дело касается данных обещаний. Я прихватываю собранный рюкзак и сбегаю вниз. Осторожно, чтоб не хлопнула, прикрываю дверь. Чувствую себя подростком, решившим сбежать из дома, начитавшись приключенческих романов. Захватывающее, прекрасное ощущение.
Воздух ранним утром тоже другой, чище и прохладнее.
— Ну, что, именинница, я в вашем распоряжении. Куда едем? — встречает меня брат.
Надеваю протянутый шлем и устраиваюсь у него за спиной.
— Давай, полетаем с верблюжьих горбов?
Джено не нужно объяснять, что я имею в виду. Любимое развлечение детства и юности. «Верблюжьи горбы» — так прозвали два относительно крутых и высоких холма, по которым проходит тихая улочка, облюбованная ещё папой. Когда мы были детьми, он привозил нас туда на машине, разгонялся, быстро съезжал с одного холма, взлетал на другой и снова совершал душевзлетательный съезд. Чувствуя себя почти космонавтами, силой невесомости оторвавшимися от заднего кресла, насколько позволял ремень, мы с Липе вопили от восторга, а Джено замирал от удовольствия на переднем кресле, рядом с папой. Позднее, мы научились «летать» самостоятельно, сначала на велосипедах, потом на мотороллере.
Ранним утром на улицах еще почти нет ни машин, ни мотороллеров — самое подходящее время кататься с горки.
— Готова? — Джено прокручивает двигатель, стоя на старте — у подножия первого холма.
Я крепче обхватываю его руками.
Мотоцикл срывается с места. С рёвом, набирая скорость и преодолевая силу гравитации, мы поднимаемся на холм и стремительно катимся вниз, так быстро, что душа взлетает из поджелудочной области куда-то к горлу. Незабываемое ощущение. Набранная скорость позволяет нам легко взлететь на вершину второго холма, а затем с еще большой силой ощутить, как невесомость поднимается по ногам, ребрам и вдоль позвоночника.
— Ещё раз. Теперь в обратную сторону, — слегка запыхавшись, требую я.
— Тебе точно двадцать четыре исполняется, а не четыре? — смеется Джено.
Полёт повторяется, на сей раз я лечу, подставив ветру лицо, широко раскинув руки, а на несколько мгновений ещё и ноги.
— Отпускаешь руки — держишься ногами и наоборот. Иначе ищи себе другого водителя, — предупреждает Джено, притормаживая у исходной стартовой точки.
— Ладно, — говорю я, в подтверждение своих слов крепче обхватывая брата за талию. — Ещё разок?
Он разгоняется, и мы снова летим, я — запрокинув голову и вопя от восторга.
— Что дальше? — спрашивает Дженнаро, убедившись, что с горки я уже накаталась.
— Завтрак.
Хотя обычно я так рано не встаю, желудок отзывается урчащей пустотой на слово «завтрак».
— И где именинница хотела бы позавтракать?
— Догадайся.
Знаю, Джено не любит, когда его заставляют читать чужие мысли, но в этот раз угадывает он верно, притормаживая у моего любимого кафе.
В такую рань из посетителей тут только пара карабинеров со стаканчиками кофе, явно зашедших после дежурства. Бариста, Джанлука, приветственно подмигивает, одними губами спрашивая «как обычно?». Я киваю.
— Тебе чай? — уточняю у брата.
— Сегодня лучше кофе.
— Еще не отоспался?
— Отоспался. Просто хочу кофе.
Кофе, горячий и горьковатый, после утренних полетов кажется живительно-вкусным, свежий корнетто* (итальянский аналог круассана) хрустит корочкой под зубами. Можно не думать ни о чем, просто наслаждаясь вкусом, обмакивая круассан в кофе под взглядом брата, который сначала посмеивался надо мной, а потом тоже окунул в бумажный стакан свой корнетто. Я наблюдаю за Джено, за тем, как его рука держит стаканчик, как солнечные лучи, подсветив летающие в воздухе частицы пыли, очерчивают пальцы, короткие рыжеватые волоски на нижних фалангах, белесый след давней попытки разнять дерущихся собак на дедушкиных виноградниках и парочку маленьких шрамов, полученных на стройке. Это простое созерцание добавляет дополнительную нотку удовольствия. Давно заметила, что людям приятно наблюдать как едят те, кто им симпатичен. За тем, кто неприятен, наблюдать не хочется в том числе и во время еды.
— Как ты выбрал архитектуру? — насытившись, я таки решила докопаться с этим и до Джено.
Брат пожимает плечами.
— Ты хочешь осмысленного ответа?
— А что, его нет?
— Мне как-то не приходило в голову это анализировать.
— То есть ты просто всегда знал, что будешь архитектором?