- Пап... - собственный голос кажется мне непривычно высоким. - Мы с Иполито и Дженнаро подготовили тебе один, общий подарок от нас всех. И нам важно, чтобы ты знал, что каждый из нас буквально и фигурально приложил к нему руку. Я сейчас отдам его тебе, но развернуть пакет ты должен в одиночестве - это личное.
Джено вкладывает в мою вспотевшую ладонь ребро праздничной обертки, и я, сделав несколько шагов, обнимаю папу.
- Спасибо, мои солнышки, - слышу я его голос у самого уха.
- С днем рождения! Ты - самый лучший отец, о каком только можно мечтать.
Я действительно так считаю, но самые яркие и сильные чувства, облекаясь в слова, словно теряют часть своей сути, своей значимости. Запланированную речь я не досказала, но это уже и не важно, потому что следом папа обнимает Липе и Джено, а Ида щелкает фотоаппаратом.
Папа знает, как мы к нему относимся, а о том, насколько серьезно мы отнеслись к его юбилею, скажет наш подарок. Рисовал Джено - у него помимо таланта архитектора почти фотографический художественный дар - схватывать и запечатлевать буквально несколькими штрихами мимолетные, казалось бы, моменты, движения, выражения лиц. Музыку к портрету, очень особенную, похожую на морской бриз, с легкими нотками папиных любимых неаполитанских песен написал Липе, и он же пристроил студийную запись на оборотную сторону портретной рамы. А я придумала идею подарка и собственноручно, правда, под присмотром Джено и не без его указаний, собрала и раскрасила эту самую раму. Творить искусство и его изучать, как выяснилось в процессе, - две большие разницы. Я несколько раз перекрашивала доски, добиваясь нужных оттенков и нужного эффекта естественности, ненавязчивости, но сейчас горда собой. Надеюсь, папе понравится.
- Полвека. Уже, - качает головой папа, начиная свою ответную речь. - В это трудно поверить, но тем не менее, это так. И самое важное для меня то, что я не хочу повернуть пролетевшее время вспять. Не хочу ничего менять: ни тяжелые моменты, ни прекрасные. Тяжелые дали мне силы и опыт, прекрасные - смысл жизни. Время пролетело так быстро потому, что каждое мгновение было заполнено людьми, проектами, впечатлениями. Я благодарен всем, кого встречал на жизненном пути, но о самых особенных людях хочу сказать отдельно. Отец, - обращается он к дедушке, - ты не сразу принял мой выбор, но это сделало мое призвание только осознаннее. Думаю, теперь, тридцать лет спустя, мы все понимаем: я никогда бы не стал таким толковым виноделом, каким стал архитектором. И никогда бы не любил свою работу так. Я говорил, что не желаю ничего менять, но, пожалуй, поторопился с выводом. Я бы хотел, чтобы мама была с нами хоть немного дольше, была с нами сейчас. Кьяра, ты моя единственная и любимая сестра, надеюсь, ты не держишь на меня обиды за то, что семейный бизнес лег на твои плечи вместо моих. Реджина, Паоло, - папа поворачивается к своим лучшим друзьям и коллегам, - я не представляю, что бы я делал, не встреть я вас. Это огромное счастье - работать с профессионалами, которые понимают тебя с полуслова. Я благодарен Валерии за замечательного, талантливого первенца, и даже за наш неудавшийся брак, потому что он дал мне понимание, чего я хочу от отношений.
Папа поворачивается в сторону мамы.
- Но больше всего на свете я благодарен судьбе за то, что в моей жизни есть эта женщина. Луиза, я безумно люблю тебя, и никогда не устану говорить и доказывать это. Ты подарила мне самые счастливые моменты моей жизни, лучшую в мире дочь и прекрасного сына. Я благодарен своим детям просто за то, что они есть. И пока моя речь из выступления Оскаровского лауреата плавно не перетекла в лекцию Нобелевского, любимая, позволь пригласить тебя на танец.
Мама улыбается и вкладывает ладонь в протянутую папой руку.
Вслед за родителями многие, и мы с Липе в их числе, идут танцевать. Липе – музыкант, он умеет подстраиваться под любую мелодию и подстраивать любую мелодию под себя. Джено танцует под свой собственный, внутренний ритм – то есть под ту музыку, которая совпадает с ним. А я в этом отношении всеядна, как Липе. Поэтому с удовольствием отплясываю с младшеньким рок-н-ролл, чтобы чуть позже станцевать с папой медленный танец, тарантеллу с Джено и позажигать под что-то клубное с Тьерри и Идой.
Люблю чувствовать энергию, рождающуюся в танце. А если партнер попался что надо, так это и вовсе потрясающее ощущение. С Липе мы дурачимся, соревнуемся, кто круче "отрок-н-роллит", и под конец я даже снимаю туфли, пародируя знаменитую сцену в "Криминальном чтиве". С папой это как в детстве, когда он учил меня под "раз, два, три", - чувство спокойной нежности и абсолютная надежность держащих меня рук. С Джено танец похож на попытку взлететь, когда чувствуешь легкость, движешься, кружишься и кажется вот-вот, уже почти... И когда музыка внезапно умолкает, понимаешь, что не хватило самой малости. А может, это просто я устала и запыхалась, поэтому "клубнячок", под который можно просто расслабиться, очень кстати.