Приходил Перри. Не влетал, а именно являлся пешком, мелко шлепая маленькими когтистыми лапками по полу. Взбирался — видимо, при помощи клюва — по свисающему одеялу на постель и бесцеремонно прохаживался по мне туда-сюда. Что-то неразборчиво ворчал, прищелкивал клювом и пытался ущипнуть мочку уха, но был уличен кем-то во вредительстве тяжело больной и выпровожен вон из комнаты с угрозой отбывать наказание в клетке.
Меня оставляли одну, обеспечивая полный покой. Ни сиделки, ни… хоть кого-нибудь в кресле рядом, шелестящего страницами книги! Оттого чувствовала себя одинокой и еще более больной и несчастной. Вопросов скопилось немало. Самый первый: как меня, бессознательную, транспортировали в дом Аррии и кто?
И тут мысль ошпарила кипятком: а что с моим гримом?!
После такого валяния по брусчатке, наверное, весь остался на камнях мазками цвета легкого загара…
Жалко такую великолепную работу.
Тихий мужской голос, неожиданно раздавшийся за дверью, удивил и заставил насторожиться. Доктор… э-э, поправочка — лекарь? Вошел. Тяжелое дыхание, будто человек бежал. Запах, окутавший помещение, приятный, с легкой горчинкой. Затаилась, ожидая действий незнакомца. Он стоял, казалось, бесконечно долго, чувствовала на себе взгляд, слишком пристальный, который смущал и нервировал. Что ему надобно? Разлепила сухие губы и выдохнула:
— Кто вы?
Невольно вздрогнула, испугавшись, когда визитёр стремительно преодолел расстояние до кровати и, взяв мою ладонь в свои руки, припал горячими губами в поцелуе. Бухнулся коленями об пол.
— Аннушка…
«Не может быть!»
— Господи, как вы здесь оказались? — прошептала, не веря в то, что слышу его голос. Слезы сами потекли из-под закрытых век. Моментально заложило нос. Всхлипнула.
— Я же обещал вернуться.
— Не понимаю зачем?
— Ты задала вопрос, на который я не знаю ответа. Моё слово? Нет, не то. Необъяснимое чувство нужности. Тебе.
А я не знала, что дальше делать, говорить. Слышать это было приятно и волнующе до ужаса. От ласкового поглаживания моей руки замешательство первого момента тихо отходило на второй план.
— Пить хочу, — шелестящим голосом информировала неожиданного визитера, решив переполох в душе перебить, отвлечь насущной проблемой. Дать себе время успокоить мятущиеся мысли и сердечную кадриль. Его милость мгновенно подскочил с места и с невообразимой нежностью помог принять полусидячее положение. Поднес ко рту чашку с отваром.
— Мы с тобой поменялись ролями, — хмыкнул. — Ты легкая, как пушинка… в отличие от меня. Я и не задумывался, каково тебе было ворочать меня, поднимать. Стыдно признаться, но я тогда даже не пытался тебе облегчить задачу. Эгоистичный мерзавец.
Последний глоток встал поперек горла от такой самокритики. Закашлялась и чуть не взвыла от прострелившей боли в затылке. Меня осторожно вернули в лежачее положение. Поправили одеяло, подтянув на груди выше. Стукнули об пол ножки стула. Совсем близко, у изголовья. Дыхание молодого мужчины коснулось виска.
— Что сейчас, день? Ночь? — просипела сквозь узкую щель между губами.
— Поздний вечер. В комнате полумрак… хочешь, я зажгу лампу?
— Нет, не нужно! — отказалась поспешно и мысленно перекрестилась: впотьмах хоть не будет видна дыра во рту.
— Как ваши глаза, милорд?
— С глазами все в порядке. Я стараниями чудо-лекарей стал видеть даже лучше, чем раньше.
Ресницы дрогнули в попытке приоткрыться и посмотреть, пусть хоть сквозь них, сквозь узкую щелочку, на бывшего соседа по номеру без синяков и одутловатости. Остались ли шрамы на виске и губах? Вздохнула разочарованно — веки будто кто склеил. Вот уж точно: поменялись местами. Мысль рассмешила. Ограничилась улыбкой и услышала то, отчего кровь прилила к щекам.
— Ты очень красивая, Анна. Я… не ожидал такого.
— Могу себе представить, — проворчала себе под нос, ощутив отчаянное смущение, — после встречи с мостовой.
— С кем? — не понял виконт.
— С вашей дорогой из камня.
— С нашей? Ах, ну да, совсем забыл, ты же… не из нашего мира.
— Что?! — Внутри так все и оборвалось: "Рассекретили!"
— Тш-ш, я имел удовольствие познакомиться с твоей тетушкой. Она все рассказала: о том, как нашла тебя, и с какими трудностями пришлось столкнуться её осиротевшей племяннице…
Мозги вот прямо зашевелились в моей голове роем сороконожек, пытаясь расшифровать сказанное. Это кто, интересно, стал моей тетушкой? Госпожа Флайт?
— …Но ещё больше я был поражен, когда узнал, что ты, оказывается, родственница самой баронессы Брайт. Знаменитой серой ведьмы из Готуара. Вы отлично сыграли роль в «Усталом путнике», делая вид, что не знакомы. Нет-нет, не волнуйся, я не буду выпытывать причину ваших действий. Её милость заручилась нашим честным словом, что мы не будем лезть в дела нас не касаемые. — Весело усмехнулся.
Тельма? Здесь? Что послужило столь внезапному приезду?
— «Нашим»? Кого ещё взяли за горло? — тихо спросила, пребывая в состоянии шока.
— Рихарда.
— Он тоже в… в лавке? — Голос вдруг сделался писклявым.
— Они сейчас в ратуше ведут беседы. А я вот… Как узнал, что моя милая сестра милосердия, оказывается, в двух шагах… совсем рядом… Не смог ждать. Я очень боялся не успеть. Спешил в Маревику, а судьба столкнула нас в этом городке. Если бы не налет мышей, мы бы с тобой разминулись. И возможно, я уже никогда бы тебя не нашел. От этой мысли мне становиться не по себе.
— Мне что-то плохо, Лео. Позови… те кого-нибудь, пожалуйста. — Чувствуя сильное головокружение от всех этих новостей и событий, нестерпимо захотелось остаться одной. Уложить по полочкам всю информацию, коей так щедро поделился со мной виконт Карре.
Мужчина проявил хваленую прозорливость, и после неожиданного отеческого поцелуя в лоб, пожелания хорошего отдыха на благо здоровья и заверения о скорой встрече я слушала тишину спальни.
Была ли я рада его появлению? Однозначно ответить себе не могла. Мне, безусловно, польстил поступок Леонарда, но что за ним следует? Долг платежом красен? Или… Да нет. С трудом верится, что я заинтересовала до такой степени его милость. Не почувствовала я влечения со стороны мужчины. Скорее, братскую заботу и волнение.
Не прошло, наверное, и пяти минут, как за дверью опять послышалась какая-то возня, и возмущенный голос Верины прошипел:
— Милорд, вы не можете!
— Я не сильно побеспокою вашу гостью, уверяю.
Сердечко мое ёкнуло.
— Госпожа отдыхает. Вы нарушаете все мыслимые нормы приличия, ваше сиятельство! Достаточно на сегодня посещения его милости.
Отчаянная девчонка! Ставить на место титулованную особу, это… Что «это», не успела додумать. Дверь рывком отворилась, и возмущенный писк конопатой: «Не пущу!» оборвался в коридоре за быстро закрытой створкой. Воцарилась тишина. Напряженная, давящая. Я даже дыхание затаила, пытаясь понять, что делает сию минуту неожиданный визитер. Притвориться спящей? Так сердце колотится так, что слышно, наверное, на улице.
— Я слушаю вас, — прервала это невыносимое молчание.
— У нас не было возможности быть представленными друг другу раньше, — начал издалека и высокопарно, — в "Усталом путнике", а посему позвольте исправить это упущение. — Чиркнула спичка, и послышался легкий скрежет металла, как если бы открыли дверцу лампы. — Граф Рихард Моран.
И опять тишина. Чего ждем? Ответного расшаркивания? И кто вообще просил включать свет?!
Контролируя движение губ, ответила слегка раздраженно:
— Очень приятно, Анна. И я себя чувствую неуютно, когда собеседник, которого не могу видеть, держит такие паузы. Что вы хотели?