Она еще спрашивает! Корзина с провиантом укатила в карете, как, впрочем, и все остальные вещи. А главное — бесценный саквояж-несессер от Аррии Флайт, в котором находилась баночка с заживляющим кремом. Царапины на руках вздулись, являя жалкую картину, и даже чудо-краска не смогла скрыть уродливые борозды. Локоть при сгибании причинял сильную боль. Ушиб? Не страшно — до свадьбы заживет.
Усмехнулась горько: до чьей?
Мне протянули выуженный из седельной сумки небольшой сверток из белой ткани. Развернула и застонала от счастья. Бутерброд — ломоть хлеба, кусок сала, пучок зелени, на вкус оказавшийся петрушкой — сжевался быстро. Вкусно, сытно, но мало.
Час ли два ехали, когда я почувствовала усталость и подбирающуюся коварную дрему. Голова все ниже склонялась к груди. Руки слабели и норовили упустить поводья. Глаза закрывались, не подчиняясь уже воле хозяйки держаться молодцом. На груди, под блузой, распространялось приятное тепло…
От резкой остановки чуть не завалилась на шею Сольвик. Встрепенулась. Оберег уже не теплился, а грел, с каждой минутой все сильнее и сильнее. Сонливость как рукой сняло. Заозиралась. Девчонка, прислушиваясь к чему-то, шикнула на меня: «Тихо!».
— Что? — спросила я вполголоса.
— Всадники, — ответила та и сползла с лошади.
Последовала её примеру. Браска вручила мне свои поводья и, улыбнувшись проказливо, зашептала что-то, погладив по морде сначала свою, а потом мою кобылу. Коняки замерли недвижимо, даже глаза будто остекленели, глядя в одну точку.
Это она их заколдовала, что ли? Загипнотизировала?
Пока я удивлялась, ведьмочка, пригнувшись, скользнула в сторону дороги.
— Стой! Куда? — сдавленно зашептала вслед.
— Я только гляну…
Её маленькая фигурка в доли секунды исчезла в темном лесу.
Таурон как взбесился: пульсировал жаром даже через волшебную тряпицу, в которую был замотан. Зашипела сквозь зубы и, сжав его в кулачке вместе с тканью блузы, постаралась отстранить подальше от тела. Ладонь нещадно опалило горячим укусом.
Да что с ним творится?! Если таким образом предупреждает об опасности, то зачем же владелицу жалить с такой беспощадностью? Враг двигается по дороге? Но об этом я и без его отчаянных действий понимаю. А следом вдруг испугалась: не «растворил» бы он меня, сделав вновь невидимой.
Накатил такой неосознанный страх, что меня буквально придавило к земле.
Не знаю, сколько там было всадников, по мне так целый взвод пролетел по тракту. Мелькнул между деревьями огонь. Много огоньков-факелов растворились в ночи, унося с собой гулкий топот копыт.
Вернулась Браска. Задумчивая. Суетливая.
— Нужно торопиться… Что с вами? — Кинулась ко мне.
— Кто это был? — выдавила вымученно, поднимаясь с колен.
— Псы.
— Наемники?
— Ага. И один маг.
— Не было печали, — чертыхнулась в сторону и прихлопнула на щеке кровососущее насекомое. Мир другой — комары все те же. — Куда теперь торопиться?
— Если они карету нагонят, поймут, что вас там нет… Их много. У них опыт. Они работают лучше, чем охотники за головами! Те по одиночке, а эти всем скопом — мышь не проскочит, если лес начнут прочесывать.
— О-о-о, — запаниковала я, — лес-то большой, может, углубиться в чащу? Пусть не к утру к этому озеру подъедем, а позже… дождутся, надеюсь, нас.
— Можно попробовать, — неуверенно откликнулась ведьмочка, глядя в сторону черных и на первый взгляд непролазных кущей, — только у нас провианта — на один раз перекусить. И местами придется идти пешком: весенней бурей деревьев много повалило.
— Не проблема, главное, на голодных хищников не нарваться. — Постановила и решительно направилась к своей лошади. — Ты что с коняшками сделала? — Споткнулась, напоровшись на замороженный взгляд животных.
— У Сольвик невестин период. Стоит ей только услыхать жеребцов, кричать начнет, как ненормальная, ухажеров звать. Вот и пришлось усыпить, — пояснила девчонка и погладила кобыл по мордам. Те, разом очнувшись, громко всхрапнули, вскинув головами. Затрясли ими, забили ногами, недовольные коварством сопливой колдуньи. — Вы не волнуйтесь, я со всякой тварью управлюсь! И с хищниками! — Браска придержала мою лошадку, дождалась, когда я неуклюже взберусь в седло, а затем вскочила на свою Тару и повелела: — Держитесь рядом!
— Это уж как получится, — пробурчала удрученно, разворачивая Сольвик следом за амазонкой. — За маму не волнуешься?
— Она же Белая ведьма! — ответили мне с такой возмущенной гордостью, будто одним только нелепым вопросом я оскорбила беспрекословный авторитет матери и усомнилась в непревзойденном мастерстве воительницы.
Пусть так, но там же мой Перри Бейл Орест! Беспомощный маленький птиц!
Вот о ком сердце щемило, а не о тетке, вооруженной до зубов… арбалетом.
— Мы в горку идем или мне кажется? — мучаясь одышкой, задала вопрос ведьмочке.
Изнемогая от усталости, на одном упрямстве шла, вцепившись в путлище*, продираясь сквозь заросли и буреломы дремучего леса вслед за девчонкой и её Тарой. Под ногами все чаще стали появляться то рытвины, то выпирающие корни. Лошади начали спотыкаться, что уж говорить про людей! Хотя Браске возмутительно чаще удавалось избегать встреч с препятствиями, тогда как я ни единого шага не делала, чтобы не споткнуться, не поскользнуться, не ушибиться.
— Обходим участок хвойного леса — там больше всего поваленных деревьев!
Услышала ответ девчонки и удивилась: из-за моей медлительности интервал между нами значительно увеличился. Метров пятнадцать-двадцать было точно. Как можно разобрать на таком расстоянии моё недовольное бухтение?
— Признаю, плохая была идея идти ночью, — пропыхтела я, окончательно останавливаясь. С места больше не сдвинусь! — Сами без ног останемся и животных покалечим. Предлагаю привал до утра.
— Не успеем к обеду достичь озера! — с досадой откликнулась Браска и вынужденно повернула назад, не слыша за своей спиной топот копыт и тихие стенания попутчицы.
— Плевать. Я больше не могу. Это ты, как Сакагавея*, чешешь напролом с завидной удалью, а я человек непривычный и — мне не стыдно признаться! — неприспособленный к таким марш-броскам по непроходимой местности. Вот и Сольвик со мной согласна!
Моя коняка в подтверждение слов временной хозяйки, всхрапывая, активно кивала головой.
Осмотревшись, ведьмочка вздохнула, сдаваясь. Маленький пятачок земли, покрытый травой, меж толстоствольных великанов вполне годился для нашей незапланированной стоянки.
— Воды мало осталось, — уныло констатировала спутница, достав из седельной сумки круглую деревянную емкость, приплюснутую с двух сторон. Потрясла ею. — И родника поблизости нет.
— Мне пары глотков хватит, горло смочить, — сказала, принимая баклажку, и чуть не подавилась, когда дочь Белой ведьмы ласково поманила светлячка и тот, блеснув неоновым зеленым огоньком, приземлился ей на ладонь. А дальше началась настоящая фантасмагория! Десятки, сотни собратьев ночного «фонарика» слетелись невесть откуда. Покружили немного над головами и расселись, облепили стволы деревьев вокруг нашего пристанища.
Красота-то какая!
Пока я устраивала нам мало-мальски приемлемое ложе из листьев высокого папоротника, ободрав все кущи в округе при свете маленьких жучков, амазонка расседлала животных. Затем кинула мне большой теплый плед. Потом поймала ёжика, показала его мне и, почесав брюшко зверьку, отпустила, блаженно улыбаясь, глядя, как тот, недовольно фырча, косолапо потопал в кусты. И ведь даже не свернулся клубком в руках человека! Расслабился, получая удовольствие.
— Это последнее. — Браска протянула мне сверток с остатками провизии.
— Вот и оставь на утро, — отмахнулась я от соблазна, устраиваясь на жесткой «постели». — Утоли моё любопытство, маленькая колдунья: ты хорошо видишь в темноте? Обладаешь отличным слухом? Умеешь усмирять животных?.. Тебя даже комары не едят! — Возмутилась, прибив очередное насекомое на своем лбу. — Какой у тебя дар?
— Я лесовичка, — просто ответила девчонка, растягиваясь рядом, а потом вдруг звонко хлопнула в ладоши, прошуршала что-то неразборчивое и погасила «светильники». — Все, больше не будут тебя кушать.