– Как ты? Кто этот человек?
Она отстранила меня:
– Вероятно, когда-нибудь ты узнаешь и об этом. А сейчас я очень хочу спать. Прошу тебя, ни о чем меня больше не расспрашивай.
А следующим вечером Нина засобиралась домой. Тогда она мне и объяснила, что получила известие от мужа, который срочно требует ее возвращения в Приреченск.
– Но уже поздно, – пыталась возразить я.
– Я успеваю на последний автобус, – успокоила меня Лапикова. – А в Приреченске меня встретят.
– Вижу, мне тебя не остановить. Но ты же понимаешь: после всего, что я услышала от тебя, я буду нервничать, – сказала я на прощание. – Ты обязательно должна позвонить мне.
– Обязательно, – пообещала Нина и достала мобильный. – Сейчас я забью твой номер и свяжусь с тобой сразу, как только смогу. Но ты не волнуйся. Все будет хорошо. А насчет того… Возможно, я ошиблась… Возможно, это все совпадение… не думай об этом.
– Дай мне на всякий случай твой телефон, – попросила я.
– Записывай, – Нина хотела продиктовать мне номер, однако мой телефон, как назло, разрядился.
– Я сама запишу тебе, – подруга оторвала от газеты клочок и нацарапала на нем цифры. – До свидания, моя хорошая. Мы не раз увидимся с тобой в Приреченске.
Потом Нина подхватила чемодан и вышла из комнаты. Она попросила не провожать ее.
– Вы не заметили, Лапикову кто-нибудь ждал? – поинтересовалась Зорина. – Может быть, она вызвала такси?
– Не знаю, – пожала плечами Оксана. – Это все, что мне известно, – она посмотрела на часы и встала. – Ну, не стану вас больше отвлекать от дел. Вы и так потратили на меня полдня. Огромное вам спасибо.
– Помогать людям – это моя работа, – журналистка направилась за гостьей к входной двери. Вероника Макаровна, держа Полину на руках, вышла в прихожую.
– Ты уже уходишь, Оксаночка? – спросила женщина. – Тогда и я пойду к себе. Пусть Катюша отдохнет от гостей. Хотя от этой дамы, – она погладила Полину по головке, – уходить не хочется. Но я еще обязательно приду к тебе в гости, – девочка улыбалась во весь беззубый ротик.
Катя взяла дочь на руки:
– А теперь иди к мамочке, мой котенок. Скоро и папа придет. Пойдем приготовим ему ужин.
Зорина посадила Полину в манеж и отправилась жарить картошку с луком и шампиньонами. Это блюдо Костик тоже любил. Оно шло вторым после голубцов, которые журналистка сегодня, конечно, просто бы не успела приготовить. Нарезая грибы кубиками, Катя напряженно думала. Вся история с Ниной Лапиковой начинала казаться странной, причем странным было все, включая ее отношения с мужем. Итак, медсестра «Скорой помощи» выбирается в недорогой санаторий. Для нее и мужа – инженера КБ и эта путевка, на тридцать процентов оплаченная профсоюзом, недешева. Однако женщина не дожидается конца отдыха, а сбегает, пробыв в санатории только половину срока. Звал ли ее муж? Это маловероятно. Во-первых, за путевку уже заплачено, во-вторых, эта его дама, Рената, с которой его застукали возле подъезда, явно не друг семьи, а любовница, иначе зачем бы она так поспешно ретировалась? В-третьих, поругавшись с супругой, он не интересовался ею в течение двух недель. Разумеется, его алиби в связи с командировкой следовало проверить, но Зориной почему-то казалось: оно подтвердится. Куда же в таком случае девалась Нина? Кто был тот таинственный мужчина, навещавший ее в санатории? И что за тайну скрывала она от подруги? Какому преступлению могла способствовать эта женщина? Конечно, все предстояло выяснить. Зорина поежилась от мысли, что, скорее всего, Лапиковой уже нет в живых. Ни одна женщина, если она не пьяница и не наркоманка, не смогла бы вот так исчезнуть и не давать о себе знать своему ребенку и пожилой матери. Нет, тут что-то не то.
Журналистка взяла мобильный и позвонила Косте.
– Привет, дорогой, вот готовлю тебе ужин, – сказала она.
Скворцов причмокнул:
– Даже догадываюсь что. Голубцы ты сегодня вряд ли успела сделать, значит, меня ждут грибочки в сметане с картошечкой.
Зорина рассмеялась:
– Угадал. Костик, а по Лапиковой нет никаких сведений?
– Во всяком случае, похожего трупа нет, – ответил супруг. – Есть, правда, одна расчлененка, которую недавно достали из канализационного люка, но там и опознавать нечего. Головы и рук нет. Правда, имеется одна особая примета – шрам сантиметра два возле пупка, но этот Николай Лапиков о родинках, татуировках и шрамах не обмолвился, хотя я его и спрашивал.
– Нужно спросить других: мать этой Нины, подругу, – заметила Катя. – А вообще он мне не внушает доверия. Скользкий тип. Не вы, так я проверю его алиби.
– Зачем же самой беспокоиться? – откликнулся муж. – Это сделает наш несравненный Петюнчик. К тому же он давно рвется сменить обстановку. Вот и отправится в Москву, где был Лапиков, по его словам. Кстати, Прохоров уже получил распечатку телефонных звонков Нины и ее супруга. Насчет этого он не соврал. В последний раз они общались действительно двадцатого января, то есть уже больше двух недель назад, и, во всяком случае, по мобильному муж ее домой не звал. С матерью женщина разговаривала за день до выезда из санатория.