Глава 39
- Еще несколько дней вы будете наслаждаться жизнью, как делаете это сейчас. - вещал Черноморд, паря под потолком. - потом я брошу вас в темницу, всех троих, и буду держать на цепи среди крыс и гадов ползучих. Давать вам будут только хлеб и воду. А знаете, что самое ужасное в моей темнице? Там светло, и кругом - зеркала: на стенах, на полу и даже на потолке. И вы будете смотреть, как день за днем увядает ваша красота, как вы превращаетесь в тощих высохших старух! И так будет до тех пор, пока вы не броситесь в мои объятия с мольбами о прощении. И тогда, может быть, я вам его дарую. И, кстати, кроме меня никто не сможет вернуть вам утраченную красу! Так что подумайте, подумайте! У вас есть еще несколько дней. А пока - наслаждайтесь! Бани и бассейны с ароматными солями, изысканнейшие яства - отъедайтесь, строптивые мои, лишний жирок вам очень скоро пригодится! Вкуснейшие из вин и райский сад - все это по-прежнему в вашем полном распоряжении! Датма, Тандза, Нарана! Ну, идите, идите ко мне, милые мои крошки! - он спустился почти до пола. - Пойдем, я расскажу и покажу вам волшебную сказку! А с этими упрямыми ослицами не водитесь, не стоят они вас! Придет время, и они вам станут пятки лизать, я обещаю! Пойдем!
Двери закрылись. Три девушки переглянулись, кивнули. Старательно изображая понурый вид, вышли в сад. Сад все так же цвел, как и вчера, и много дней назад. Чужие птицы горланили свои слащавые песни, а огромные павлины, которым петь лучше не стоит, чтобы не напугать кого ненароком, щеголяли своими роскошными хвостами. Черные и белые лебеди неторопливо плавали в небольшом пруду, и все это вместе с ажурным дворцом создавало обманчивую картину полнейшей безмятежности.
- Ну, что делать будем? - спросила Фатима. - Дожидаться, пока он нас на цепь посадит?
- Нет. - покачала головой Мила. - Мы будем пару дней старательно делать вид, что покорно ждем своей участи и торопимся получить все удовольствия, возможные здесь.
- А на самом деле? - пытливо спросила Лидия, успевшая изучить решительную и хитроумную подругу.
- А на самом деле... Мы будем усиленно готовиться. Потому что как раз на третий день мы и убежим!
- Я все же предлагаю убраться отсюда по-тихому. - упрямо тряхнула головкой Фатима. Было видно, что спор этот затянулся меж подругами не на один день.
- А я за то, чтобы уйти по-громкому! - гнула свое княжна. - Чтоб на всю оставшуюся жизнь запомнил, страхолюд!
- Впредь будет семь раз думать, прежде чем девушек красть! - поддержала ее Лидия.
- Нет, не будет. - усмехнулась Мила. - Если уж наши добры молодцы до него доберутся, то в ближайшее время колдуну не до того будет...
- Ну, да поможет нам Аллах... - вздохнула Фатима, и тут же быстро добавила: - и ваши боги-демоны тоже! - видя, как снова рассмеялись подруги, Фатима совсем смутилась. Все-таки очень трудно воспитать в себе терпимость к чужой вере, когда с детства знаешь, что нет бога, кроме Аллаха... - Уж если будем, как вы говорите, по-громкому, тогда... Пойдем, что покажу!
Мила и Лидия, заинтересованные, поспешили за своей маленькой подружкой. Та шла легко и бесшумно, словно не касаясь земли. Миновав две аллеи, Фатима углубилась в какие-то кусты. Девушки, конечно же, не отставали. Придя в какое-то одной ей по приметам известное место, Фатима зашарила в густом кустарнике.
- Вот! - наконец, она гордо распрямилась. В руке, чуть подрагивающей от тяжести, она держала кривую печенежскую саблю.
- Вот это да! - вырвался у Милы восхищенный возглас.- Дай подержать! Фатима с радостью рассталась с опасной игрушкой.
- Там еще одна есть! - сияя, сообщила она.
- И давно ты их нашла? - поинтересовалась Лидия.
- Два дня назад...
- И ты молчала?!
- Я надеялась, что мы сбежим, не поднимая шума...
- Запомни. - голос Милы стал холодным и тяжелым, видать, заговорила в ней кровь князей, людей решительных и, как правило, суровых. - По-тихому ли, по-громкому - а оружие лишним не бывает! Воспряньте! Теперь мы этого старого бородатого сластолюбца в капусту порубим!
- Ты... Ты что, это серьезно? - глаза Фатимы совсем округлились от ужаса и удивления. - Мы ведь женщины!
- Ну и что? По-твоему, мы должны смиренно стоять, потупив глазки, и терпеть, пока нас грабят, насилуют, убивают?!
- А мужчины нам тогда на что?
- Согласна, и для этого тоже. Когда рядом со мной Руслан, я чувствую себя такой беззащитной, такой слабой... - она на мгновение мечтательно улыбнулась. - Но наши мужчины еще в пути, и одни боги ведают, сколь долгим этот путь может оказаться. Поэтому предлагаю рассчитывать только на себя. И потом, я хочу доказать ему, что женщины не только вышивать да детей рожать могут! Значит, так. Берем эти сабли, подстерегаем Черноморда, и кидаемся на него с трех сторон одновременно...
- Подожди! - почти крикнула Фатима. - поспешные решения далеко не всегда самые верные.
- А что тут еще думать?! - окрысилась Мила. - вот она, наша возможность! она помахала саблей, отчего девушки невольно попятились.
- И все-таки, ты неправа. - продолжала настаивать Фатима. Лидия погрузилась в раздумья и пока не принимала участия в споре. - Я думаю, тебе неведома плачевная судьба Фатеха ибн Хакоба, и потому ты позволяешь себе такую горячность и необдуманность в суждениях...
- А это еще кто? - буркнула Мила. Она сама понимала, что неправа, но так соблазнительно одним махом решить все: и вырваться на волю, и с колдуном расправиться, оказав Руслану неоценимую услугу и доказав ему, что она не сопливая девчонка, а...
- Сейчас узнаешь. - пообещала Фатима с мягкой улыбкой.
- Расскажи! - Лидия тоже улыбалась. За время их знакомства она успела полюбить странные сказки, которые рассказывала Фатима, столь не похожие на предания ее родины. Девушки спрятали саблю обратно в куст, отошли чуть в сторону, и Фатима, улыбаясь немного смущенно, начала:
- Дошло до меня, о прекрасные пери, почтившие меня своею дружбой, что во времена не столь от нас отдаленные, как можно было бы подумать, в городе Гургандже проживал почтенный торговец Касим ибн Сулейман. Аллах был бесконечно благосклонен к этому человеку, и еще при жизни Касим ибн Сулейман достиг почти что райского блаженства: сундуки его ломились от золота, драгоценных камней и прочих воистину бесценных вещей, огромному богато обставленному дому завидовал сам эмир Хорезма, да почтит Аллах своей милостью его потомков; и четыре прекрасные жены, красотою своей равные райским гуриям украшали собою этот дом. Мир и покой царил бы в душе этого почтенного человека, если бы не одно "но": Касим ибн Сулейман очень много путешествовал, ибо привык сам заключать сделки, не шибко доверяя приказчикам, справедливо считая, что когда в этом мире родится честный приказчик, наступит конец света. И очень волновал сего достойного мужа вопрос, верны ли ему прекрасные его жены, если он отсутствует дома по полгода, а то и больше? Подозрения эти червем грызли его душу, и долго купец ломал голову, как выйти из положения. Наконец, он принял решение: одну из четырех жен брать с собой в путешествие, а на остальных наложить чары особого рода. В то время, - а было это дюжины три лет тому назад, - в Хорезме еще можно было отыскать черных колдунов, последователей Магрибской школы, и Касим ибн Сулейман так и поступил. В безлунную ночь накануне отъезда он избрал жену, которая будет сопровождать его в поездке, и под каким-то предлогом отослал ее с женской половины дома. После этого в дом вошел колдун, усыпил всех женщин, и заколдовал оставшихся жен Касима ибн Сулеймана.