С утра Завида и Берислава были очень возбуждены, бегали по дому, то и дело выглядывая в окна. Олбырь должен был появиться с минуты на минуту.
Но неожиданно их планы нарушились: одновременно с Ол- бырем в Киев прибыли из Раменья настоящие победители.
Уже холоп Завиды появился перед боярским двором, притащив на крупе своего коня убитого бродягу. Уже пришел посланный Святополком княжеский вирник[21] Фома со своим писцом. Уже боярин с женой приготовились приветствовать «героя».
И тут послышался, все нарастая и приближаясь, шум многоголосой толпы. Это киевляне сопровождали троих друзей и раменских крестьян, которые везли на возке Быкодера, связанного и посаженного в деревянную клетку.
Одного взгляда на страшного разбойника было достаточно, дабы убедиться, что не Олбырь привез настоящего злодея. Дети пугались дикого взгляда и косматой звероподобной головы, начинали плакать. Самые слабые из женщин даже падали в обморок. Набожные люди крестились, уверенные, что перед ними — одно из воплощений дьявола.
Завида сразу поняла, что ее план с Олбырем провалился. Переглянувшись с дочерью, она быстро прошептала:
— Ничего, выйдет замуж за одного из этих людишек. Они тоже не бог весть какие князья. Пусть не холопы, но смерды.
Шум на площади долго не смолкал. Олбырь вначале пытался доказать, что именно он заслужил награду, но раменские крестьяне засмеяли его и обругали хвастливым вруном. Они принялись наперебой рассказывать боярину и княжескому чиновнику Фоме о том, какие бедствия претерпели их семьи из-за злодейств Быкодера. Крестьяне просили отдать разбойника им в руки, чтобы они могли сами его покарать. В дороге Никифор им объяснил, что по законам «Русской правды»[22] они имеют право отомстить убийце смертью за смерть или взять с него деньги. Но даже будь разбойник сказочно богат, самые бедные из смердов не стали бы брать деньги за гибель и поругание своих детей, жен, сестер и братьев. Жители Раменья дружно требовали смерти чудовища.
По княжескому закону для полного обличения преступника требовалось свидетельство и присяга семи человек, здесь же крестьян было не менее дюжины, а потому их настоятельная просьба о мести являлась правомерной. Боярин Тимофей, посоветовавшись с Фомой, объявил:
— Разрешаем вам взять злодея и казнить по собственному разумению. Но прежде мы должны узнать, кто из вас есть его победитель, достойный княжеской награды.
Крестьяне, а вместе с ними Шумило и Никифор, дружно указали на Дмитрия. Берислава, стоявшая за спиной матери и отчима, поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть победителя.
И тут в толпе возникло замешательство. Люди, разгоняемые княжими отроками, отступили в стороны, пропуская к боярскому дому великого князя. Святополк хоть и хворал в последнее время, но все же счел нужным прийти и показать киевлянам, как печется о защите честных земледельцев от убийц и воров. Князь не пользовался любовью в народе из-за своего корыстолюбия и вероломства. Да и знатные люди, за исключением любимцев, не слишком уважали Святополка, считая, что своим трусливым малодушием в бедствиях он унижает великокняжеское достоинство. Многие понимали, что только славные победы Мономаха уже много лет удерживают Святополка на престоле. Тем более Святополк пользовался каждой возможностью показать свою заботу о народном благе — особенно там, где это ему ничего не стоило. Награда за Быкодера уже была собрана и не нанесла ущерба княжеской казне, а женитьба победителя на боярской дочери даже забавляла Святополка, которого тайная полюбовница успела настроить против своей падчерицы.
Тяжело ступая и опираясь на посох, великий князь приблизился к хозяевам дома, которые приветствовали его низкими поклонами. В душе Завида теперь досадовала, что сама подговорила Святополка прийти. Если б она знала, что победителем окажется не Олбырь, то наверняка не стала бы придавать этому действу такую торжественность.
Появление великого князя вызвало общее любопытство. Раменские смерды даже отвлеклись от Быкодера, наперегонки пытаясь рассмотреть человека, который им, жителям лесов и селений, казался чем-то вроде диковинного божества.
22
«Русская правда» — юридический кодекс Киевской Руси, изданный на славянском языке в правление Ярослава Мудрого.