– Болван упертый! Почему не я?
– Потому что мы у тебя, и, если меня… нас накроет, ты нас вытащишь. Или надо подниматься, а я не хочу рисковать. Еще вопросы?
Ваади явно остался недоволен, но спорить больше не стал. Фаарр подошел ко мне вплотную, положил руки на плечи и ободряюще улыбнулся:
– Ты согласна?
– Да, – можно подумать, у меня был выбор. – Что делать?
– Ничего. Просто ничего не бойся. Сейчас я позову огонь, он просто защитит нас, в случае… непредвиденного. Тебя он не обожжет. Потом я буду смотреть, а ты не сопротивляйся, пропусти меня как можно дальше. Поняла?
– Нет. Как это пропусти? Что я должна делать?
– Представляешь, не знаю, как объяснить. Вад?
– Маррия, ничего не делай. Просто потерпи. И не пытайся его оттолкнуть ни физически, ни ментально. Ясно?
– Не очень, но…
– Физически – это руками…
– Я знаю значение этих слов. Я не знаю, как это сделать. В смысле, ментально.
– Не знаешь? Вот и хорошо. Давай, Фар!
Одно резкое движение – и вокруг Фаарра взметнулось пламя. Я говорила, человек в воде не для слабонервных? Да ерунда это, по сравнению с человеком в огне! Который к тому же стоит в шаговой близости от меня. Я непроизвольно отступила назад и увидела, как за спиной встает стена воды. Шарахнулась от нее и влетела в огонь. На плечи легли ладони рыжеволосого.
– Мар, спокойно!
Замерла, встретилась глазами с Фаарром и… Здравствуй, шум в ушах! Здравствуй, плывущая действительность! Давно мы с вами не виделись. А резкая боль в висках и явное ощущение чужого присутствия в моей голове – это что-то новенькое. Неприятно? Это очень мягко говоря. Отвратительные ощущения! Теперь я понимала, что значит «не пытайся оттолкнуть» и «пропусти подальше». Еще бы суметь это сделать. Каждая клеточка во мне, казалось, сопротивляется этому вторжению. Расслабиться? Как они это себе представляют? Сцепила руки за спиной и сжала зубы, чтобы не закричать. Простите, ребята, но это все, чем могу вам помочь. Из мыслей осталась одна: «Скорее бы все закончилось». И ее, эту единственную мысль, я чувствовала физически и ментально, как выразился Ваади. Она звенела, билась, металась и пыталась вырваться на свободу из моей несчастной многострадальной головы. В какой-то момент почувствовала, что если это все не прекратится сию же секунду, то сойду с ума, если вообще останусь в живых. Застонала, покачнулась и все закончилось.
Нет, голова кружилась, в ушах шумело, виски разламывались от боли, но никого чужого не было. И еще чего-то не было. Чего-то давно ставшего привычным. Причем, это не было ощущением потери, напротив, словно пришло какое-то освобождение. Но разбираться с очередной странностью я была не в состоянии. Кто-то из братьев помог мне устроиться на диване, потянуло запахом кофе и мне вручили большую чашку с восхитительно горячим напитком. Слабо кивнула и сделала глоток, не открывая глаз, стало чуть легче.
– Мар, ты молодец, отдыхай, – как будто я еще на что-нибудь сейчас гожусь. Даже еще раз кивнуть сил не хватит. Разве что, смогу слушать, о чем говорят.
– Она человек. Совершенно нормальный обыкновенный человек.
– А магия? Спектр видел?
– А вот тут интересней. Он есть. Отчетливо чувствую, но не вижу.
– Это как?
– Как-то так.
– Говорил, давай я.
– И чтобы изменилось?
– Стихия. Я в своей.
– А я?
– Да, извини, сглупил.
– Здесь скорее другое. Она не из этого мира, возможно причина в этом.
– Как вариант. Подождем Старших?
– Можно. Или зеркало.
– Представляешь, что будет?
– Догадываюсь. Переживем.
– Авантюрист.
– И что? Без приключений жить скучно.
– Ладно, подумаем. Что еще?
– Еще… Мар, в твоем мире маги есть?
Я все-таки разлепила глаза, неудобно же с закрытыми отвечать.
– Считается, что нет. Но разные сказки, легенды есть. А в последнее время всякие экстрасенсы, колдуны, шаманы прямо расплодились. В основном, развод, конечно, но фиг его знает, может, кто и настоящий. Вот про Ребекку Ивановну говорят, что ведьма. Мне теперь в это не просто верится, а еще как верится. Так что есть, думаю. А что?
– На тебе целая куча обрывков заклинаний болталась.
– Обрывков?
– Да. Основное разрушено, но остатки зависли. Из того, что смог разобрать: подчинение, равнодушие и цепь, остальную гадость уже не различить. Не дергайся, я почистил. Надеюсь, они не были тебе дороги, как память?
Я растерянно хлопала глазами, пытаясь переварить новую информацию. Информация не переваривалась. Кому я нужна, спрашивается, чтобы меня заколдовывать? И вообще, пакость какая-то: подчинение, равнодушие…