- Ну и что? – не понял я.
- Можно сделать обряд и саблей, мне казалось, что ты что-то понял, теперь вижу, что ты лучше убьёшь меня, чем кому-то отдашь. Так что…
От её слов у меня побежал мороз по коже.
- А если хочешь, вернёмся, я ничего не буду делать. Посмотришь, что со мной произойдёт, и сам, из милости, зарежешь.
- Катя… - Катя спокойно стала раздеваться. Я тоже стал вылезать из скафандра, понимая, что опять повёл себя, как ревнивый мальчишка. Ну что Катя сделала плохого? Вылечила больного парня, который, кстати, пострадал из-за меня, успокоила его, может быть сказала, что любит только своего мужа.
- Кать, что ты ему сказала? – спросил я, входя в мыльное отделение, после того, как старательно упаковал свой скафандр.
- Ничего.
- Катя, ты должна быть снисходительна к своему мужу, мне ведь больно.
- Зато мне легко и весело! Себя успокаивай, тебя успокаивай, ещё всяких придурков приводи в чувство! Я что? Железная?
- Что ты, Катя? Железо разве столько выдержит?! – Катя обернулась, посмотрела мне в глаза своими огромными тёмными глазищами, и я забыл про всё на свете. Я обнял свою жену, крепко поцеловал, задрожав от желания.
- Мы будем мыться? – засмеялась Катя.
- Не знаю, - растерялся я.
Мы ужинали в одиночестве. Мне вдруг стало не хватать ребят, с которыми мы всегда здесь чесали языки. Вольха постоянно нас развлекал, неплохо играл на гуслях и пел.
«Клянусь в вечной дружбе!», - сказали мы друг другу.
- Тоник, ты чего? – спросила Катя.
- Да так. Вольху вспомнил, скучно без него, - Катя удивлённо посмотрела на меня.
- Ну что ты смотришь? Мы же дружили, интересный он человек, для своего времени.
- Давай, устроим прощальную вечеринку, как прежде? – предложила Катя
- Давай! Может, угостим ребят космическим сухим пайком? – Катя заразительно засмеялась:
- Ты знаешь, после надоевшей свежины, съедят за милую душу!
Выйдя из бани, мы разыскали Микулу, и предложили собраться, перед нашим отъездом.
Начальника заставы обрадовало наше решение. Он сказал, что в нашей светёлке очень тесно, он прикажет накрыть стол в своей горнице, чтобы все свободные от дежурств поместились.
Тогда мы прошли в свою уютную светёлку, где было чисто прибрано. Наше оружие было красиво развешено над нашим ложем, куда сразу захотелось завалиться.
- Тоник! Тебе мало? – смеялась Катя.
- Мне всегда мало! – отвечал я, целуя свою любимую.
- Надо гостей встречать, давай посмотрим, чем мы богаты?
Мы извлекли из рюкзаков интересные консервы. Были они крохотные, занимали мало места, помещаясь в небольшой пластиковой, как мне показалось, коробочке, но, стоило их вскрыть, на тарелку вываливалось нечто, несопоставимое с объёмом баночки
- Что это? – удивился я, разглядывая кучу жареного мяса.
- Космический сухой паёк! – смеялась Катя, - Зачем ты вскрыл, не читая? Вот, смотри написано: «Икра красная», вот здесь написано, какой выход, вот «Крабы», «Курица».
- Живая?
- Ты знаешь, - серьёзно ответила Катя, - бывает и живая! Кстати, баночки не выбрасывай, весь секрет в них, это контейнеры малого объёма, тоже найдено космоархеологами, потом доработано нашими учёными.
- Здорово! Какие самые большие объёмы здесь помещаются? – поинтересовался я.
- Это всё зависит от баночки. Видишь, дно? Чем толще, тем больше можно вместить продуктов. Здесь написано, сколько чего можно положить.
Я озадаченно посмотрел на Катю.
- Тоник, это высшая физика, я не очень в ней смыслю, что-то, связанное с теорией поля и пространственным карманом, а в донышке – генератор поля, которое искривляет пространство. Хочешь, засуну всё это обратно? Потом высыплю горячее?
- Мм-м…
Катя взяла ложечку и переложила из тарелки всё мясо в баночку. Баночка была маленькой, в такой обычно помещалось пятьдесят грамм. Сейчас же Катя сложила туда не меньше килограмма мяса.
- Я думаю, не стоит доверчивым ребятам показывать такой фокус, - задумчиво сказал я, - а то ещё поверят, что мы Катя и Тоник, а не Лада и Ратибор.
- Да, тогда не пошлют в город, - согласилась Катя.
- Кать, ты можешь сказать, что там, в городе?
- Не знаю. Что-то, или кто-то, сильно тянет меня туда, - в это время постучали в дверь, и Микула пригласил нас к себе.
- Тоник, давай, сначала посмотрим, что у них на столе, потом постараемся удивить?
- Давай! – улыбнулся я, потому что сам не знал, что у нас в пайках.
Когда мы вышли, в горнице уже собрались дружинники. Не скрывая радости, они все встали, приветствуя нас. Мы даже смутились.
- Вот видишь, Тоник… то - есть, Ратибор, как они нам рады, не только мне.
Стол ломился от закусок, мы не знали, чем удивить ребят. Правда, беспокоило открытое мясо, зачем пропадать продукту? Я шепнул Кате, но она отмахнулась.
Нас посадили рядом, Микула сел во главе стола, напротив нас, предложил налить всем мёду.
- Завтра мы провожаем наших замечательных гостей, Ладу и Ратибора, в город, славный Славутич, передать князю злые вести. Хотят напасть на нас поганые, угнать людей в рабство, убить детей и стариков, насиловать наших жён и сестёр. Соберёт наш Князь Твердислав рать, разобьём поганых! Зная доблесть Ратибора и Лады, верю, доберутся они до князя, не струсят, падут ему в ноги. Так выпьем за успех наших гонцов! Удачи им в дороге!
Мы пригубили лёгкий пенистый мёд, навалились на закуски, состоящие, в основном, из мясных и рыбных блюд, квашеной капусты и, вместо картошки, пареной репы.
Поэтому решили угостить ребят «заморским» лакомством – картофельным пюре, морепродуктами.
Не всем пришлось по вкусу, но, после приевшегося однообразия, угощение прошло на «ура».
Слегка повеселевшие от мёда гости стали приглашать на танец Катю, по очереди. Остальные, на подручных предметах, выстукивали простую, но довольно приятную мелодию.
Я пил лёгкое, почти безалкогольное, пиво, и мне было радостно на душе, видя, как счастливы дружинники, при виде моей Кати.
Мне тоже удалось с ней потанцевать. Я ведь муж, всегда успею.
Мы готовы были гулять до утра, но суровый Микула велел нам идти, укладываться спать, иначе завтра вывалимся из седла.
Мы смеялись с Катей, уверяя, что можем даже спать в седле, а я ещё и… Но Катя прикрыла мне рот ладошкой: не к столу!
Ребята поняли, посмеялись, потом не поверили. Я не стал их убеждать, а то раскрасневшийся Путята уже хотел бежать в конюшню.
Распрощавшись со счастливыми сослуживцами, которым выпала сегодня удача повеселиться, мы отправились к себе. Обнявшись, когда закрылась дверь, мы, разгорячённые мёдом и пивом, слились в страстном поцелуе, я слышал громкий стук наших сердец, с трудом мы добрались до постели, где предались безумству. Наигравшись, долго смотрели друг на друга влюблёнными глазами, стараясь не думать о том, что ждёт нас завтра.
А назавтра Микула разбудил нас пораньше, накормил плотным завтраком, и велел собираться.
- Наденем скафандры? спросил я.
- Ты надевай… - вздохнула Катя.
- Кать, давай оденемся, ещё неизвестно, безопасен ли путь. А там… не поселят же нас в казарме? Будет, где переодеться, - я почувствовал, как деревенеют щёки, как в груди поселился холод.
- Тоничек! Любимый мой! Ну не надо! После этого похода вернёмся домой, будем долго – долго отдыхать, обещаю! – она поцеловала меня в глазки, - Конечно, одеваемся, как надо! – Катя решительно стала раздеваться, чтобы влезть в скафандр.
Когда мы вышли во двор, четыре осёдланных лошади уже ждали нас.
Лошадки нам обрадовались, заржали, здороваясь. Мы подошли, выбрали себе по паре, вернее, лошади выбрали нас. Мы проверили подпругу, кое-где подтянули, где-то ослабили.
Потом я с гордостью посмотрел, как Катя, не касаясь стремян, взлетела в седло, красиво утвердившись там, сам повторил такой же трюк.
Как ни странно, в прежней жизни я не общался с лошадьми, хотя в детстве, недалеко от нашего дома была конюшня.