- Ну вот и разобрались, - вздохнул князь, - какая удача, что вы пришли сначала ко мне, а не встретились в городе! Вот устроили бы мне с Добрыней праздник!
- Это да! – кивнул хмурый боярин, - Думаю, Ратибора теперь надо запереть.
Ратибор возмущённо посмотрел на отца.
- На всякий случай, - добавил Добрыня, - было у нас в городе два несчастья, теперь четыре.
Я подумал, что он ещё не знает, насколько прав. Если события вокруг нас закрутятся, несдобровать настоящим Ладе и Ратибору.
- Ну а вас как звать? - спросил князь у меня.
- Катя… Екатерина и Антон.
- Христиане, что ли?
- Почему вы так думаете?
- Хм! Святая Катарина, святой Антоний. Не бойтесь, у нас нет гонений на чужую веру, не то, что у вас.
- Где же вас устроить? – задумался князь.
- Позвольте нам поговорить с Ладой и Ратибором? – спросила Катя.
- Поговорите, - махнул рукой князь.
Катя отвела в угол ребят, и начала им объяснять, что мы поселились в их тайной светёлке.
- Только батюшке не говорите, где вы поселились, умоляюще прошептала Лада, - Если вы ему понадобитесь, я вас найду!
Мы поклялись, что тайну не раскроем.
- Катерина, Антоний, вижу, вам надо и отдохнуть, и погулять хочется. Только о том, что знаете, никому ни слова.
- А мы? – спросила Лада
- Что вы?
- Мы хотим с ними.
- Понятно, хотите, - вздохнул князь, - я бы тоже с ними побеседовал подольше, но ребята устали, скакали весь день. Может, останетесь здесь? Вы, кстати, как? Вместе живёте, или нет?
- Мы женаты! – поспешил сказать я, заметив, с какой завистью глянул на меня Ратибор. Я вздохнул: знал бы ты правду…
- Для нас топят баньку, простите, нас ждут, - сказала Катя. Тут уже вздохнула Лада. Наверняка намеревалась пробраться к нам, поговорить перед сном.
Отказавшись от провожатого, мы поспешили туда, где сняли светёлку.
На улице уже стемнело, ярко горели костры, жители и гости города веселились, некоторые надели шубы мехом наружу, кто-то переоделся в женскую одежду, катали зажжённые колёса с четырьмя спицами – знаком Мира, с четырьмя сторонами света, его ещё называли знаком Солнца.
Этот знак так и рисовали, но получался замкнутый Мир, тогда решили открыть выход, стёрли края сторон света, получился Солнечный знак, свастика.
Когда пришли «домой», в светёлке уже было тепло. Взяв рюкзаки, вышли во двор, нашли Третьяка, спросили, готова ли баня. Попросили, чтобы мальчик проводил нас.
Третьяк, если и удивился, не подал виду.
- Что, Тоник, устал? – спросила меня Катя, когда я парил её.
- Столько событий случилось сегодня! – согласился я, удивляясь сам себе, что не появилось желание. Впрочем, удивляться было нечему, я заметил, что Катя кого-то нашла в толпе, который её заинтересовал, сразу стало тяжело на душе.
В горнице уже был накрыт стол с незатейливым ужином, состоящим из каши, молока и хлеба.
Поужинав, выбрали сундук пошире, улеглись на нём, было тепло, уютно, щиток печки выходил как раз рядом.
- Тоник, я соскучилась по тебе, - прошептала Катя, прижимаясь ко мне. Сразу потекла по жилам кровь, мне стало радостно и весело, я начал целовать свою любимую, и опять потерял голову.
Успокоившись, мы обнялись, и я провалился в глубокий сон.
Не знаю, что меня разбудило среди ночи, что-то неприятное, ощущение какой-то тревоги.
Кати рядом не было. Неприятное чувство ещё более овладело мной. Я оделся, прошёлся по светёлке, приник к маленькому мутному окошку, сквозь которое почти ничего не было видно. Когда уже ожидание стало невыносимым, я скорее почувствовал, чем услышал звук открывшейся калитки.
С облегчением вздохнув, я стал ждать появления Кати, но так и не дождался.
Куда она могла пойти? Может, в баню? Помыться? Ведь неизвестно, где и с кем она была всё это время!
Во рту появился металлический привкус, заныло сердце. Я натянул меховые штаны, куртку, и побежал в баню.
Катя была здесь, сидела в широкой лохани, и яростно тёрла себя мочалкой. Увидев меня, она сникла. Когда я подошёл к ней, она попыталась спрятать лицо в руках, но, даже в тусклом свете масляной лампы я увидел синяки у неё на предплечьях.
Осторожно отняв её руки от лица, увидел, что оно всё в кровоподтёках, а мои любимые красивые грудки приобрели жуткий сине-красный цвет. Тут Катя расплакалась.
- Что случилось, Катюш?
- Меня изнасиловали…
- Что?! – не понял я.
- Их было двое, один из них был охранником того парня, который был мне нужен.
- Ты ведь очень сильная девушка! – не поверил я.
- Потому и вернулась живой… Тоник, ты же поможешь мне отомстить? Они покусились на твоё…
- Что?! – не поверил я.
- Да, я не получила то, что хотела, Тоник, я так виновата перед тобой… прости, я всё сделаю, чтобы загладить свою вину, помоги мне.
- Хорошо, сиди здесь, я принесу аптечку.
Я бегом сбегал за аптечкой, достал регенерирующий крем.
- Тоник, помой меня сначала, мне надо очиститься.
Я взял из Катиных рук мочалку, добавил ещё горячей воды, начал намыливать всхлипывающую девушку, почти девочку, свою любимую.
- Здесь тоже, - показала она на низ живота, - тебе надо очистить меня изнутри.
Я молчал. Поставив Катю на ноги, обмыл её чистой водой, завернул в полотенце, и положил на лавку.
- Сейчас натру тебя мазью, - я взял мазь, стал нежно размазывать её по Катиному лицу, по всему телу, добрался до животика. Кровь ещё немного сочилась.
- Кать, может, сама?
- Тоник, я от тебя всё выдержу, только не бросай меня, ладно? Мне надо… тебя.
Я стиснул зубы от бессильной ярости, но, переборов себя, спросил:
- Отнесу тебя в постель, там тепло, уютно, там ты быстрее придёшь в себя. Катюша, ну почему ты пошла одна, в ночь?
- Тоник, ты не представляешь, как мне теперь стыдно перед тобой за свою сущность! Но я не могу, я чувствую, ещё немного, и озверею! Мне надо! – воскликнула Катя.
Я завернул её в сухое полотенце, прижал к себе, Катя доверчиво лежала в моих руках, положив голову мне на плечо, успокаиваясь. Я уже решил помочь ей.
Утром, проснувшись, я увидел, что лицо и тело у Кати почти пришло в норму. К полудню всё сойдёт.
Катя, почувствовав мой взгляд, проснулась, потянулась, как кошечка… нет, как пантера!
Открыла глаза, посмотрела на меня с радостной улыбкой:
- Ты здесь! Ты не бросил меня! Иди сюда, мой любимый, - она обняла меня, начала целовать, и я опять сошёл с ума от любви.
Определённо Катя имеет какой-то дар гипноза!
Когда я спросил об этом, Катя согласилась, сказав, что не успела его применить к тем двум отморозкам, потому что, когда они стали её избивать, ни о каких чувствах уже не могло быть даже мысли.
- Я покажу их тебе, Тоник, ты отделаешься от громилы, и приведёшь ко мне парнишку. Я сниму одну палатку, на реке.
- Что за палатка на реке? – не понял я.
- На реке ставят палатки, в виде чума, внутри шкуры, ковры, чтобы не мёрзнуть, жаровня. Палатки снимают любители подлёдного лова, прорубают прорубь, и ловят так рыбу!
- Когда ты всё это узнала? – удивился я, - Ловля рыбы, да ещё таким изощрённым способом!
- Да, Тоник, пока ты спал, я много чего узнала, побывала на настоящем празднике Солнцеворота, который мы изучали в школе. Не волнуйся, праздник будет ещё долго длиться, завтра уже выльется за стены города, будут кулачные бои на реке, борьба, скачки, стрельба из лука, много чего весёлого, жаль, мне придётся испортить тебе такой праздник. Наверно, мы сюда больше не вернёмся.
А ловля рыбы? Здесь много рыбы, Тоник, очень много, не забывай, людей ещё мало, причём славяне живут в единении с природой, поклоняются речным и лесным духам, так что, сохранять природу, жить с ней в мире, у них в крови. Это потом, когда разрушат веру, человек, начнёт рубить сук, на котором сидит, потому что не поверит, что он сидит на нём…