— Катя, объясни мне, что мы здесь делаем? — попросил я. Катя посмотрела на меня, как на насекомое: — Пфы! Ты даже этого не знаешь! Заморыш, замухрышка, да ещё тупой, как пробка! Ну вот зачем ты ожил?! Может, нас отправили бы в какое-нибудь другое место, повеселее. Есть такие планеты! — мечтательно закрыла она глаза.
— А всё же? — шмыгнул я носом. Катя открыла глаза и непонимающе посмотрела на меня.
— Ты ещё здесь? — состроила она гримасу отвращения. Катя помолчала и удостоила меня ответом:
— Здесь когда-то жили люди. Мы раскапываем их поселения, пытаемся понять, какая раса здесь проживала, почему погибла. Сейчас на планете, кроме нас, работают ещё четыре экспедиции. Когда полностью откопаем этот посёлок, соберём все данные, перейдём на участок, где должны быть кости ископаемых динозавров, или как их здесь называли. Разберёмся с прошлым, докажем, что здесь можно открывать станции терраформирования, постепенно специалисты превратят это уныние в цветущий сад, сюда приедут колонисты, потом настоящие люди будут приезжать на отдых. А нас отправят исследовать другие планеты.
— Почему ты думаешь, что, если бы я умер, вас бы отправили отсюда? Вы же ещё и половины не откопали? — с недоумением спросил я.
— Вдруг бы посчитали это место опасным? Нас бы временно эвакуировали, сюда бы прислали следователей. Всем так надоело это унылое место! Ничего не нашли, одни черепки, как будто здесь никто не жил.
— Думаешь, вы бы попали на курорт? — спросил я.
— Бывает, рассказывали, недалеко от моря, ветром выдувает скелеты, их можно расчищать машинами, такие они большие.
Здесь можно только вручную. Нас вообще посылают туда, где надо копать с осторожностью. Считают, что наших сил не хватит, чтобы что-то сломать необратимо.
— Долго практика будет длиться? Потом что, в школу? — Катя кивнула:
— Да, уже через месяц в школу. На Луну — 46. — Катя опять сморщилась, — В школе все считают дни, когда отправят на практику, на практике считают дни, когда она кончится. Все надеются на каникулы, на отдых на нормальной планете, где можно ходить без скафандра. Говорят, есть такие планеты, где можно в море купаться голышом. Но это, наверно, сказки, или на таких планетах живут только настоящие люди…
— Катя… — я протянул руку и хотел утешить девочку, погладив её по плечу, как внезапно уткнулся лицом в стол. Катя заломила мне руку.
— Ну что ты делаешь?! — взмолился я, пытаясь вырваться из захвата. Стало ещё больнее.
— Никогда не дотрагивайся ко мне! — шипела Катя, — Руку сломаю, доходяга!
— Пусти, нужна ты мне, дикая кошка! — девочка отпихнула меня, я не удержался, и упал на пол.
— Ещё бы чуть, сломала бы! — жаловался я, потирая пострадавшую руку.
— Подожди, сейчас придут на обед ребята, я им скажу, что ты меня обижал.
— Я тебя обижал?!
— Конечно ты. Здесь же больше никого не было! Ты опасен для общества.
— Ты так шутишь, Катя?
— Какие шутки, Тоня, я тебя ненавижу, — тусклым голосом сказала Катя. Мне стало неуютно.
— Скажи, Катя, у вас за убийство не наказывают?
— За убийство наказывают, за несчастный случай — нет.
— У вас несчастные случаи были?
— Был, с тобой. Жаль, неудачный.
— Может, удачный? Я ведь теперь совсем другой человек, — попытался оправдаться я.
— Какая разница, внешне-то ты не изменился!
— Тебе не нравится, как я выгляжу? Но это с возрастом пройдёт!
— Дурак ты, Тоник! — Катя поднялась и ушла, где-то открылась и закрылась дверь каюты.
Я сидел на полу, и ничего не понимал.
С трудом поднявшись, я сел за стол, и, от нечего делать, осмотрел кают-компанию. Как и всё на станции, мебель здесь трансформировалась по желанию посетителей. Сейчас она выглядела, как стол в кают-компании парусного судна: один большой стол, во главе которого сидит капитан, за его спиной на стене висит штурвал, рында, старинные приборы, вроде подзорной трубы, компаса, сектанта, большие корабельные часы, разделённые на 24 деления. Тикают. На отдельной тумбочке стоит хронометр, на стенах развешаны карты доколумбовской эпохи, картина парусного судна. Наверное, фрегат, похож на «Палладу». Иллюминаторы здесь закрыты, вместо них ряд небольших, корабельных, в которых видно голубое небо с белыми облаками. Поглядев на облака, почувствовал небольшую тошноту, и понял, что пол покачивается.
Перевёл взгляд на экран, где ребята и девчата, в облегающих скафандрах, приобретших светло-салатный цвет, роются в развалинах. Причём заметил, что на девочках — розовый поясок, а на мальчиках — голубой. Иначе я перепутал бы их. Только, зачем их различать? Чтобы правильно распределить на работы?