На ужин была гречневая каша со свиной поджаркой, бутерброды с красной рыбой, масло в маслёнке, тостики, чай, сок на выбор. На столы мы поставили вазочки с конфетами.
— Катя, может, поставить цветы, для девочек? Какие ты любишь?
— Орхидеи с Немезиды.
— Как они выглядят?
— Забудь. Придумай что-нибудь своё.
Я придумал. По букетику полевых цветов. Что вспомнил. Чтобы без резкого запаха. А то поставишь ромашки, красиво, но запах… Или лилии. У меня от них голова болит.
— Красиво, — одобрила Катя, — для меня что-нибудь придумаешь, по своему вкусу?
— Придумаю, Катюш, когда все разойдутся, — Катя кивнула, с улыбкой.
— Не забудь сегодня разобраться с Мишкой. — Настроение скатилось к точке замерзания.
— Ты должен! Из-за тебя и я страдаю! Или больше никогда не буду твоей парой…
Тут ввалились ребята, опять взвыли, кинувшись к окну, послышались восхищённые возгласы.
— Где ты это видел, Тоник? — спросил меня Ростик.
— Когда я умер, мне снились волшебные сны… — начал я.
— Тонька, прекрати свои бредни! — прикрикнула Василиса, — иначе опять запру в изолятор!
— Запирай, — вздохнул я, — там спокойно.
— Ребята, ужинать! — переключила своё внимание на галдящих детей Василиса, — Сегодня последний раз вы здесь едите. Завтра будет всё по-прежнему.
Мальчишки и девчонки побежали переодеваться.
— Кать, а мы почему не переодеваемся? Не во что?
— Мы дежурные, нам не положено. А с завтрашнего дня будет уже никому нельзя, только в своих каютах.
— Жалко, — вздохнул я, — всё детство в скафандрах…
— Да, Тоник, у меня есть замечательное платье, а поносить так и не пришлось. Иди, отдохни часик, потом я.
— Куда… идти? — сглотнув, спросил я.
— В свою каюту.
— Комнаты отдыха для дежурных не предусмотрено? — насколько было бы всё проще, подумал я: напросился в вечные дежурные, всё одно ничего в археологии не понимаю. Нет, ничего бы не получилось, сомневаюсь, что Катя согласилась бы со мной сидеть.
— Такие комнаты есть на больших станциях, так что, перестань мечтать, и иди к себе.
Я поплёлся в свою каюту. Отодвинул входную дверь, заглянул, там никого не было. Быстро сняв комбинезон, собирался уже лечь на верхнюю полку, как открылась дверь санузла, и оттуда вышел Мишка.
Увидев меня, он оторопел:
— Тебе что сказали, заморыш? Брысь в чулан!
— Что я тебе сделал?! — заныл я, думая разжалобить Мишку.
— Сам знаешь!
— Ничего я не знаю! Не помню!
— Так иди, вспоминай! — Мишка схватил меня за майку, и потащил к выходу. Сопротивляясь, я ударил его коленкой в пах, и Мишка согнулся. Тут я совершил ошибку. Вместо того, чтобы добить противника, я ждал, когда он выпрямится, боль пройдёт.
Когда Мишка смог выпрямиться, он буквально озверел. Я ничего не успел понять, как начал с грохотом летать по всей каюте. Мишка не разбирался, чем бьёт, и обо что бьёт. Почему — то все края здесь были твёрдыми, не так, как в изоляторе. Мишка загнал меня в угол, свалил на пол, и продолжал пинать ногами. Хорошо хоть, был босиком.
Наверно, на шум, в каюту забежали ребята с Василисой.
— Миша, прекрати! — Миша последний раз, примерившись, хотел ударить меня в живот, попал по рукам, постарался попасть по лицу.
— Миша, я же тебя просила, не бить его по лицу! — воскликнула Василиса.
— Он меня ударил сюда! — воскликнул в ответ Мишка, показывая куда я его ударил.
— У-у-у, запретный улар! — разочарованно загудели ребята. Я лежал, не в силах пошевелиться, изо рта что-то текло.
— Вставай, идём со мной, — сказала мне Вася. Я пошевелился, но встать, даже на четвереньки, сил не было.
— Помогите ему, ведите в мой кабинет, — услышал я голос Василисы. Меня, не очень бережно, подняли с пола, дотащили до стула в Васиной каюте, посадили и вышли.
Вася начала обрабатывать мои раны чем — то шипучим, и щиплющимся. Я терпел.
— Зачем ты ударил Мишу? — спросила она меня.
— Он выкидывал меня из каюты. Это что, не моё место? — с трудом шевелил я разбитыми губами.
— Твоё, тебе надо было мне сказать.
— Ты не знала?
— Знала, но не думала, что дойдёт до драки. Ты всегда уходил.
— И где я спал?
— В кают-компании. Пока ты её не переделал, там стоял замечательный диван. Ты там коротал время с дежурными.
— И что, я не вылезал из комбинезона?
— Вылезал, когда переодевался в скафандр.
— Но это неправильно!
— Я пыталась вмешаться, но ты не разрешил, сказал, что так тебе лучше, общался с дежурными. Когда ребята дежурят, им скучно, и они охотно болтали с тобой о всякой ерунде, — Василиса взяла шприц-пистолет и вколола что-то мне в плечо.