От взрослой спальни детскую отделяли санузел с ванной комнатой — трансформером.
Ребят я отвёл в мансарду, там были гостевые комнаты.
— Тошка, как мы доберёмся до Сахов? — спросила меня Катя.
— Никак, — ответил я, запуская все системы дома, которые оказались законсервированы.
— То есть? — не поняла Катя, нахмурившись.
— Дэн уже скачет сюда. Один. Так что, мы с ребятами пойдём на пляж, купаться, а ты встречай гостя.
— Тоник…
— Что, Катя?
— Неужели у тебя не осталось ко мне никаких чувств? — горько спросила Катя. Я недоумённо окинул взглядом её взрослую фигуру, пожал плечиками, нетерпеливо поглядывая на Алию с Маем, которые уже собрались бежать на пляж.
— Катя, давай потом поговорим, я хочу искупаться в море, помнишь, мы мечтали? — я помахал ей рукой, и побежал к ребятам. Когда догнал, они уже поставили зонтик, расстилали коврики. Май прихватил с собой сумку-термос с напитками и бутербродами. Подбежав, я скинул всю лишнюю одежду, оставшись в плавочках в разноцветную полоску. Май и Алька тоже были в купальниках.
— Побежали? — предложил я, и мы с воплями бросились в чистейшее море.
Я пытался вспомнить, как бегал здесь по утрам, плавал, и не мог представить, что это был я.
Сейчас мы старались не заходить на глубину, плескались недалеко от берега.
Накупавшись, побежали к своим коврикам. Песок был горячим, я сразу лёг на него, нагреб песка под грудь, замер, наслаждаясь теплом.
Только пригрелся, послышался топот копыт, нас обдало песком. Я вскочил, недовольный, что нам помешали. Да ещё с конём!
— Ты чего здесь скачешь?! — закричал я, — Глаза запорошил!
Кто-то схватил меня, сжал в объятиях:
— Тоник! Ты?
— Осторожней! — еле выдавил я, а Алия схватила напавшего за руку, пытаясь его укусить.
— Тоник, скажи своей подружке, что я не хочу тебя обидеть! Ай! — Алия всё же цапнула его за руку.
— Дэн? — удивился я, еле узнав гостя.
— Я тебя тоже с трудом узнал, — со вздохом признался Дэннибатыр, зажимая ранку на руке, — опять ты маленький.
— Дэн, ты что, сюда прискакал? Тебя там Катя ждёт.
— Ты думаешь, я по тебе не соскучился? — обиделся и удивился Дэн, — И вообще, я хотел извиниться перед тобой.
— За что? — спросил я, не менее удивлённый.
— За Катю.
— За ту, или за эту?
— За обоих, — смутился Дэн, — я же обещал тебе, и не сдержал слова.
— Дэн, — сказал я, подумав, — теперь это уже не имеет никакого значения. Вот, моя невеста! Познакомься! — я обнял буквально растаявшую Алию, — это Алия, а это её родной брат, Май.
— Ты уже не любишь Катю? — поразился Дэн, — Ты же готов был умереть за неё?!
— Дэн, ты не видишь? Перед тобой ребёнок! Да, я люблю её, как сестру, и она любит меня так же.
— Значит, ты не обижаешься на меня?
— Не обижаюсь я на тебя! С чего ты взял? Иди к Кате, я думаю, вам есть о чём поговорить. Мы накупаемся и вернёмся. Ты нас отвезёшь в стойбище? Я хочу Мая и Альку познакомить с вашими ребятами, научиться скакать на лошади, стрелять из лука!
— Тон, ты же это сам прекрасно умеешь! — поразился Дэн.
— Не — а, — покачал я головой, — все навыки утрачены, всё надо начинать сначала. Нам нужны лошади, Дэн, на всех.
— Хорошо, — сказал Дэн, — завтра утром я приведу вам лошадей, с Юликом.
— Ты, разве не останешься у нас, до утра? — хитро прищурившись, спросил я.
— Тоник! — зарделся Дэн, — Что, правда, можно?
— Нужно! — улыбнулся я.
Дэн одним движением вскочил на лошадь, и, издавая какие-то дикие завывания, помчался по пляжу, в сторону нашего дома.
— Что это с ним? — удивился Май.
— Соскучился, — сказал я, пытаясь представить, что чувствует сейчас Дэн.
Ничего не вышло, тем боле что, одной рукой я обнимал улыбающуюся Алию. Я посмотрел на неё, и забыл о Кате, Дэне и о прочих разумных. Мы взялись за руки, сначала вдвоём поскакали по песку, потом взяли в круг Мая, и начали дикие пляски плясать, напевая пиратскую песню, которую слышал у викингов.
Весь день мы купались, загорали и ели вкусные бутерброды, запивая их лимонадом.
У Кати с Дэном было, о чём поговорить, пусть говорят. Не будем им мешать.
Когда мы вечером прибежали с берега, шумной толпой, Катя только успела вскочить со стула, как мы расселись вокруг стола, отчаянно вопя, что умираем с голоду.
— Ну-ка, брысь в ванную! — закричала на нас Катя, с трудом выгоняя из-за стола. Мы разбежались по своим комнатам, смыть морскую соль.