— Я не дам нас в обиду.
* * *
Агнета потирала подбородок, изображая раздумья, хотя на самом деле просто пыталась восстановить самообладание. Старик в старом халате серого оттенка, в который со временем превращается любой цвет, восседал за барной стойкой, а его искусственная рука мелко дрожала и подергивалась в режиме диагностической перезагрузки. Хотя в инструкции эта процедура называлась ежемесячной, старикан повторял ее изо дня в день. Хищные конвульсии конечности напоминали движения насекомого.
Совладав с собой настолько, чтобы ненароком не нахамить, Агнета подытожила:
— Такие выпады, босс... Вот даже не знаю, насколько разумно...
— Обычный риск, — отозвался старик с пренебрежением.
Обычный или нет, а из бара на Зильвер-Страат-плаза он убрался, и факт изменения места встречи говорил о вполне серьезном отношении. Агнета не могла разобраться, что испытывает: то ли тревогу перед новым уровнем угрозы, то ли облегчение от того, что старикан трезво оценивает силы, чего бы он там ни заявлял.
Кто бы мог подумать, что схроном окажется квартирка над старой лапшичной, но у старика по городу и планете разбросано множество тайных укрытий, и Агнете были известны далеко не все. Косые лучи послеполуденного рассвета били сквозь потолочные арки, и при должном терпении она могла бы проследить, как сползает граница тени по дальней стене. Терпения явно не хватало.
Ухватив бутылку здоровой рукой, старикан плескал узо на на кубики льда, наблюдая как пойло становится мутным и маслянистым, добираясь до дна стакана.
— Этот губернатор нас теперь затрахает, разве нет? — не выдержала Агнета.
Старик ответил не сразу. Сначала механической рукой поднял стакан и, оценив результат диагностики — не дрожит, не дергается, — сделал глоток:
— Ну, он точно будет пытаться. У него работа такая. Хотя мы все еще играем на своем поле.
— И как сильно он будет пытаться?
Ее раздражение угасало, разум переключался на анализ следующих шагов. На боевое планирование. Ответ старика, к удивлению, оказался не таким уж и мрачным.
— Я не знаю. Этот из упертых, как и все лаконианцы. Впрочем, не удивительно. Десятки лет взаимного скрещивания кучки марсианских фанатиков развитию большой гибкости ума не способствуют. У меня есть пара ушей в его вотчине, последим за реакцией.
— Уши электронные?
Старикан погладил ободок стакана металлическим пальцем, и его губы сложились в блеклое подобие улыбки:
— Нет. Обычные люди, любители выпить и посплетничать. Они справятся. Этот парень... Он жаждет чего-то. Я просто пока не знаю, чего.
— А какая нам разница?
Одним движением старик опрокинул в себя остатки узо:
— Большая. Именно страждущие оплачивают наши счета.
— Нет, я про другое. Зачем заботиться о его нуждах, если мы всё равно собираемся его убить? Он, конечно, может и передумать, если мы подгоним ему гору волшебной пыльцы и бутылку виски, но какая с этого польза после его смерти.
Старик медленно помотал головой:
— А я его не убью. Пока, во всяком случае. Что даст нам убийство губернатора? Краткую передышку до прибытия следующего, который будет еще тупоголовей? Лучше уже копаться в том, который есть.
— Разрешите?
Он крутнул металлической клешней, приглашая высказаться.
— Вы сделали ему предложение. Бери взятку, и ты наш, отказывайся, и ты труп. Он отказался. Всё, мы обязаны его убить. Правила именно такие.
Старик поскреб седую волосатую грудь. Снаружи на подоконник спикировал местный голубь – шесть фасеточных глаз и крылья летучей мыши в бахроме пушистых ресничек. Походил, поворковал и сорвался восвояси. Старик улыбнулся, словно неожиданное вторжение смешало ход его мыслей. Но когда он заговорил, Агнета поняла что это не так. И что обсуждать больше нечего.
— Правила... — заявил он, — будут такими, как я скажу.
* * *
Офис Моны Риттернаур расположился на верхнем этаже северо-западного угла «Си-Тамьяна». Места вдвое больше, чем в каютах «Нотуса», от пола до потолка тянутся «умные стекла», не только поддерживая постоянную яркость света с учетом положения оберонского солнца, но и изменяя спектр для имитации более стабильного освещения. Как пояснили на инструктаже, иллюзия помогала привыкнуть к новому дневному циклу, но через пару дней обман Моне надоел. Пусть уж окружающий мир видится таким как есть.
— Доктор Риттенаур, — долетел от дверного проема женский голос, сопровождаемый запоздалым мягким стуком. — Вызывали?
Вошла Вероника Дитц, ее координатор по связям с рабочими группами. Мона появилась в офисе всего неделю назад и сразу же воплотила в себе все чаяния Сельскохозяйственного Концерна «Си-Тамьян» на доверительные отношения с правительством Лаконии. Однако ее роль в исследованиях пока была немного туманной.