Ребенком я не была подозрительной. Не была замкнутой, молчаливой. Я много смеялась. Моей единственной собеседницей была бабушка со стороны отца, Нанни, которая меня воспитывала и жила всегда вместе с нами. У нас было привычным доверять ребенка какой-то другой женщине в семье, помимо матери.
Сейчас моя бабушка старая, плохо видит. Она не знает своего возраста, как не знают его мои отец и мать. У меня есть сейчас удостоверение личности, однако бабушка говорит, что мне на год больше, чем написано в документах. Здесь, в деревне, это не имеет никакого значения. Возраст — это жизнь, проходящие дни, время, их составляющее.
Иногда, в период жатвы, кто-нибудь из родственников говорил:
— Теперь тебе десять лет исполнилось!
Но точной даты никто не знал. Могли спутать с предыдущим ребенком или же со следующим. В деревнях не существовало понятия гражданского состояния. Ребенок родился, он живет, растет, вот и все, что учитывается.
Я начала помогать матери или тете во всем, что касалось работы по дому, в возрасте примерно шести лет. Если отец приносил кукурузу для скотины, я ее рубила. Иногда ходила в поле помогать резать траву. Мой брат Хазор Бахш был занят на жатве, тогда как отец работал в другом месте. У него была небольшая лавка, где он пилил древесину.
Со временем семья увеличилась. У меня появилась сестра, Насим. Другая сестра, Джамаль, к сожалению, от нас ушла. Затем Рахмат и Фатима. Наконец, второй, и последний, сын у моей матери — Шаккур.
Иногда я слышала, как мать говорила, что, если следующим ребенком Бог пошлет ей сына и больше детей у нее не будет, она этим останется довольна. Она как бы признавалась, что родила уже достаточно детей. Но после Шаккура родилась Тасмия, еще одна дочь, последняя.
Между моими братьями разница в возрасте очень большая, но девочки по возрасту ближе друг к другу. Я помню, какие игры мы придумывали с тряпичными куклами, когда у нас было время. Это было очень серьезно. Игра состояла в обсуждении будущих свадеб между куклами. Я брала, к примеру, куклу-мальчика, сестра — куклу-девочку, и начинались такие разговоры:
— Ты хочешь отдать свою дочь за моего сына?
— Хорошо, согласна, но при условии, что ты тоже отдаешь своего сына моей дочери.
— Нет, я не отдам сына. Мой сын уже обручен с дочерью моего дяди.
Используя то, что слышали из разговоров взрослых, мы придумывали воображаемые ссоры вокруг женитьбы, улаживаемые родителями. У нас были куклы, представлявшие «больших» — родителей, старших братьев, даже бабушек — и «маленьких»; в общем, целая семья. Иногда в игре участвовало до двадцати кукол, сделанных из кусочков nкани, собранных по всему дому. Девочек от мальчиков отличала одежда. У мальчиков были брюки и длинные белые рубахи. У девочек на голове платок или шаль. Мы делали им длинные волосы из заплетенных в косу тряпочек. Рисовали лицо, раскрашивали, делали украшения для носа и ушей. Найти что-нибудь для этого было самым трудным, потому что мы могли их мастерить, только используя кусочки расшитой мелкими бусинками ткани или какие-нибудь блестящие предметы, которые взрослые выбрасывали за ненадобностью.
Мы устраивались со всем своим тряпичным семейством в тенечке, подальше от родителей: ведь если мы наблюдали дома перепалку, мы тотчас разыгрывали ее с нашими куклами, и потому совсем не хотели, чтобы нас кто-то слышал! Чтобы уберечь свои сокровища от пыли, мы рассаживали их на кирпичах. И запутанная история женитьбы могла снова начинаться.
— Ты хочешь жениха для своей племянницы? Он еще не вышел из живота матери!
— Если это будет мальчик, ты дашь его мне; если будет девочка, я тебе отдам своего младшего сына.
— Но твой сын должен жить в моем доме. И он должен принести грамм золота. И серьги!
Рассказывая Насим о свадьбе двоюродной сестры, я смеялась, как не смеялась уже давно. Мне было тогда лет семь-восемь. Это было первое большое путешествие, которое мне посчастливилось совершить. Я поехала со своим дядей в другую деревню, за пятьдесят километров от нашей. Дороги не было, лишь узкая тропка, и к тому же была очень плохая погода, без конца лил дождь. Путешествовали, как обычно, на велосипедах. На трех велосипедах разместилась вся семья. Я сидела на раме дядиного велосипеда. Второй пассажир сидел на руле, а третий на багажнике сзади. Дождь продолжался, но мы были рады, что едем на праздник, что увидим двоюродных братьев и сестер, будем с ними играть.