Доктор Шазия, тридцатидвухлетняя образованная женщина, замужняя, мать семейства, работала на предприятии компании «Пакистан петролеум лимитед» в Белуджистане. В тот день, 2 января, ее муж находился за границей. Она была одна в доме, частном владении, закрытом и охраняемом, потому что сектор эксплуатации компании ППЛ находился в очень изолированной племенной зоне.
Она спала, когда в ее комнату проник неизвестный мужчина и изнасиловал ее.
Продолжение этой истории она рассказала сама.
«Я отбивалась, но он держал меня за волосы, я кричала, однако никто не мог прийти на помощь. Я пыталась дотянуться до телефона, но он ударил меня трубкой по голове. Он пытался удушить меня телефонным проводом. Я стала умолять его:
— Ради Бога, я не сделала вам ничего плохого, за что вы так со мной?
Он ответил:
— Лежи спокойно! За дверью стоит человек с канистрой керосина, будешь орать — он сожжет тебя!
Он изнасиловал меня, завязал мне глаза моим платком, ударил меня прикладом ружья и изнасиловал второй раз. Затем он завернул меня в одеяло, связал руки телефонным проводом и на какое-то время уставился в телевизор. Я слышала английские слова».
Доктор Шазия потеряла сознание. Потом ей удалось освободиться, и она побежала укрыться в доме медсестры.
«Я была не в состоянии говорить: она все сразу поняла. Пришли врачи из ППЛ. Я ждала, что они займутся моими ранами, но они ничего не стали делать, наоборот. Они дали мне успокоительное и скрытно отправили самолетом в психиатрический госпиталь в Карачи, посоветовав мне не искать контактов со своей семьей. Все же я смогла предупредить брата, и 9 января полиция зарегистрировала мою жалобу. Служба военной разведки заверила меня, что виновный будет арестован в течение двух суток.
Нас с мужем разместили в другом доме и запретили выходить. Президент сказал по телевизору, что моя жизнь в опасности. Еще хуже было то, что заявил дед моего мужа: что я якобы кари — пятно на семье, и что мой муж должен со мною развестись, а меня надо вышвырнуть из семьи. Я знала, что он пытается убить меня. Я хотела сама покончить жизнь самоубийством, но муж и сын помешали мне. Затем мне убедительно посоветовали, чтобы я подписала заявление, говорящее, будто я получила помощь от гражданских властей и не хочу дальнейшего расследования дела. Мне сказали, что если я не подпишу, то велика вероятность, что мы с мужем будем убиты. Лучше покинуть страну и не добиваться никаких объяснений у ППЛ, поскольку мы столкнемся с многочисленными трудностями. Мне также настоятельно советовали не вступать в контакт с правозащитными и гуманитарными организациями».
Дело получило огласку в Белуджистане, где рабочие регулярно проявляли враждебность к добыче газа в своем регионе. Ходил слух, что насильник доктора Шазии принадлежал к военным, они атаковали военную часть сектора. Говорили, что было убито около пятнадцати человек и повреждены газовые установки.
Доктор Шазия теперь живет где-то в Англии, в пакистанском сообществе, достаточно строгом, и ей там приходится нелегко. Муж поддерживает ее, но, к их большому огорчению, они были вынуждены оставить в Пакистане сына — ему не было разрешено последовать за родителями. Они потеряли свою жизнь, свою родину; единственная их надежда — добиться разрешения иммигрировать в Канаду, где у них есть родственники.
Комментируя этот случай, Насим всегда говорила прямо:
— Каким бы ни был социальный статус женщины, неграмотная или образованная, она является жертвой насилия и запугивания. По отношению к тебе это было: «Ставь сюда отпечаток пальца, мы сами напишем, что надо!» В случае с ней: «Подпишите здесь, иначе умрете!»
И еще она сказала:
— Будь то крестьянин или военный, мужчина насилует кого хочет и когда хочет. Он знает, что в большинстве случаев будет под покровительством системы — политической, племенной, религиозной или военной. Мы не готовы еще открыть женщинам доступ к их законным правам. Скорее наоборот. Женщины-активистки воспринимаются плохо. В худшем случае нас принимают за опасных революционерок, в лучшем — за возмутительниц порядка, установленного мужчинами. Тебе ставят в упрек, что ты обратилась к женщинам-активисткам, в некоторых газетах даже говорилось, что тобой манипулируют журналисты и неправительственные организации. Словно ты сама недостаточно умна, чтобы понять, что единственный способ добиться справедливости — это требовать ее громко и отчетливо.
Я превратилась в борца. В икону, в символ борьбы женщин моей страны.