На моей памяти, это впервые, когда мама сняла маску постоянной жизнерадостности и показала свое истинное лицо. И оно уставшее от вечного притворства.
– Это так печально, – она ставит чайник на плиту, – видеть то, как все, что ты строил всю жизнь… оно теперь распадается на мелкие части. И ты, к сожалению, ничего не можешь поделать. Приходится только и делать, что мириться с происходящими событиями. Будешь чай?
– Да. – Киваю и наблюдаю, как она заваривает нам две чашки крепкого чая. Затем, как в детстве, делает бутерброды с ореховой пастой и ставит все передо мной.
– Знаешь, я когда была в твоем возрасте, – присаживается мама за стол, – мечтала о том, что выйду замуж и у меня появится чудесный дом с прекрасными детьми в нем. Мне казалось, что я буду хорошей матерью и примерной женой, у которой и дело свое процветает, и скатерти наглаженные, и каждый день новое блюдо на столе.
– И что случилось с этой мечтательной девушкой?
– Ну, сначала все было хорошо. И муж – красавец, и дом – полная чаша, и двое сыновей – проказников. Картинка, а не семья. Но потом… – она отпивает из чашки. – Все полетело к чертям. Я видела это, но ничего не делала, чтобы хоть как-то восстановить идиллию. Быть во всем совершенным человеком очень трудно. Ты держишься год – два – десять – пятнадцать, а потом понимаешь, что внешне ты все так же идеален, потому что так надо. А внутренне… все ресурсы сожраны. И сил нет закрывать глаза на то, что творится кругом. Я давно немолодая и уставшая женщина. У которой есть муж, плохо скрывающий свои измены. Есть старший сын, который напоминает ветер. Сегодня он здесь, а завтра там. Я уже давно не знаю, что на уме у Джейсона. И есть младший сын, которого я скоро потеряю.
Мама слабо улыбается, но при этом вытирает слезы, которые стекают по ее щекам. Подъезжаю ближе и беру ее за одну свободную ладонь. И сжимаю ее, потому что знаю, говорить ей тяжело.
– Прости. – Всхлипывает она. – Я только сейчас поняла, что в погоне за идеальностью проглядела тебя. Конечно, уже поздно говорить «а если бы» и «надо было раньше». Да, надо было, надо… И мне больно от этого, Аарон. Смотреть на тебя и видеть, что я опоздала.
– Мам…
– Они снова приходили.
– Кто?
– Врачи. – Она дрожащей рукой поправляет челку с глаз. – Смотрели на тебя, на твои показатели. И я в какой-то момент будто очнулась и посмотрела на них другими глазами. Знаешь, у них, что ни фраза, то все привязано к деньгам. Дорогая операция, дорогая реабилитация, дорогие лекарства…и ни слова о том, что они могут дать взамен. Нет никаких гарантий. Ни – че- го. И я поняла твой страх. Будь я на твоем месте, а я бы отдала все на свете, лишь бы нас поменяли, я бы тоже не согласилась на операцию. Никто в жизни не хотел бы обрекать себя и своих родных на такие муки. Ты очень сильный, мой мальчик. Ты… воин, Аарон.
– Пожалуйста, не плачь. – Прошу ее. – Ты ведь тоже храбрая.
– Не так как ты.
– Так же. Не каждая мать в силах проститься с ребенком.
Вот что это было. Не разговор, а прощания. Не признания в каких-то слабостях, а преодоление некого барьера. Когда умалчивать свои мысли уже не страшно, а необходимо.
– Я люблю тебя, – нежно поглаживаю ее руки. – Спасибо, что ты приняла меня таким, каким я есть. И прости, что заставил тебя страдать.
– Никогда больше не говори так. – Она качает головой. – По сути, мы все с недостатками. Мне же выпала честь быть матерью такого человека, как ты. Но я прошу, побереги себя еще немного.
– Я бы тоже присоединился к этим пожеланиям, – в комнате появляется Эйп. – Аарон, организм не выдерживает таких нагрузок. Чем больше ты будешь стараться походить на здорового человека, тем чаще станут повторяться приступы.
– Я не хочу, чтобы остальные знали реальную ситуацию. – Морщусь. – Особенно, Аллегра.
– Она будет не в восторге, – комментирует мама. – Боюсь, ты делаешь только хуже. Ей надо знать, как и твоему брату. Дай им возможность… смириться с самой мыслью…
– Нет. – Твердо отвечаю ей.
– Аарон, ты не понимаешь серьезности всей ситуации. – Эйп останавливается прямо передо мной. – Сегодня ты пробыл в забытье несколько часов, а в следующий раз это может перерасти в несколько суток. И ты можешь не успеть даже попрощаться.
Я ничего не отвечаю на этот счет. Просто потому что уже давным-давно позаботился о решении этого вопроса. Но еще оставалось множество других, которые требовали моего внимания и времени. Хотелось бы верить, что это время у меня еще есть…
32.Аллегра
– Что ты сделала? – Выражение лица и тон Джейсона не предвещает ничего хорошего.