Он высчитал абсолютно все. Вывел среднее количество дней, которые человек находится в больнице после операции. И почти каждый из низ я получала по письму, которые мне передавала мама через медсестер. Он писал, что очень скучает. Рассказывал множество смешных и, бывало, грустных историй из своей жизни. И в каждом из них, в конце, неизменно ставил подпись:
«Моей душе и сердцу»
Аарон создал прекрасную иллюзию того, что он живет и дышит параллельно со мной. А я верила это и считала дни до момента нашей встречи. Потом подключилась Лея. Она прилетела ко мне сразу же, как только ко мне допустили посетителей. Щебетала так много о всякой ерунде, что иногда у меня начинала раскалывать голова. Затем были родители. И уже в конце Джейсон. Вот именно с его появлением вся эта красивая ширма начала медленно распадаться. Я не видела того парня, который так неумело признался мне в любви. Он был холодным и отчужденным. И каждую нашу встречу смотрел на меня так, как будто я кого-то убила и он не знает, почему я все еще дышу.
– Почему Аарон до сих пор не приехал? – заглядываю в его глаза и пытаюсь найти хоть что-то, что успокоило бы меня.
– Он… на лечении. – Откашливается Джейсон.
– Он согласился на операцию?
– Да, – парень отворачивается, якобы чтобы рассмотреть что-то на стене. – Расскажи лучше о себе. Как ты?
– Я? – округляются мои глаза в удивлении. – Джейсон, что происходит? Чего ты мне недоговариваешь?
– Все в порядке.
– Нет,– хватаю его за руку и не даю уйти. – Не в порядке и я это чувствую.
– Слушай, – замечаю, как его губы дрожат, – мы поговорим позже, хорошо? Мне надо ехать.
– Куда? – не отпускаю.
– Черт, Аллегра, отцепись от меня! – парень пытается стряхнуть мою руку, но безрезультатно.
– Нет, – в очередной раз отказываю ему. А потом обращаю внимание на его слишком официальный вид. Черный строгий костюм, который Джейсон ненавидел надевать. Он всегда шутил, что в нем только на похороны и не более. – Куда ты собрался?
– По делам.
– По каким?
Он не выдерживает. Что-то настолько четко ломается в нем, что это даже видно. В глазах пустота, в голосе могильный холод:
– Еду к родителям на обед в честь Аарона. Сегодня ровно сорок дней, как его нет с нами.
Я хочу задать вопрос, но он застревает в горле. Открываю рот и тут же его захлопываю, наблюдая за тем, как в глазах Джейсона разливается боль. На автомате поднимаю руку и нащупываю грубый и пока свежий шов.
– Он… – вдыхаю порцию воздуха, но его как будто нет. – Письма…
– Его больше нет, – Джейсон опустошенно повторяет эту фразу вновь. Будто сам до конца не верит.
– Моей душе и сердцу, – шепчу те слова, которые наконец-то наполняются смыслом. – Сердцу…
– Не смей, – внезапно Джейсон крепко сжимает мое запястье до боли. – Не смей его угробить. Забрала – береги. Храни! Иначе я тебя не прощу!
Последняя фраза неприятно оседает на каждом предмете палаты. И в каждой клеточке моей души.
Знаете, очень сложно горевать, когда тебе нельзя нервничать. Когда под запретом даже слезы. Мне приходится заморозить свои чувства до лучших времен. Сделала вдох – выдох и превратилась в человека. Нет, в робота с одной целью – выжить. Это уже потом, спустя многие месяцы, когда я оказалась на могиле Аарона, позволила себе выплеснуть все горе.
…Обещай, Аллен, что мы будем всегда рядом друг с другом…
…Обещаю…
– Ты обещал, – уже не вою, как в первые разы, но неустанно повторяю эту фразу. – Но ты выполнил это обещание неверно. Не таким образом ты должен быть рядом. Не таким…
Эта боль до сих пор со мной. Она не такая яркая, но по-прежнему ноющая. Ведь я вижу его везде и всюду. Перечитываю его письма, прихожу сюда каждый месяц. И чтобы окончательно не сойти с ума, провожу длительные разговоры с пустотой. Иногда это спасает. Иногда я даже будто слышу язвительные комментарии Аарона рядом. Представляю, как он крутит каждый раз у виска, когда я, заливаясь смехом, рассказываю ему что-то смешное. Но мне это нужно. Эффект облегчения дают только походы на кладбище, а не часовые визиты к психотерапевту.
– Я знал, что найду тебя здесь, – слышится голос и я вскидываю голову вверх, встречаясь взглядом с Джейсоном.
Мы не общались с ним с того момента, как он сообщил мне о смерти Аарона. Держали дистанцию друг от друга даже тогда, когда в редкие моменты встречались здесь. Ожидали в стороне и только потом менялись местами, когда кто-то уходил.