Он судорожно сглотнул, отчаянно пытаясь отогнать мысли о том, чтобы отбросить проклятые тарелки с едой и шампанским в сторону, опрокинуть плутовку на спину и задрать ей юбки.
Джеймс неуверенно шагнул вперед, и она сразу же спрыгнула со стола, положив конец всем этим неуместным тревожащим и возбуждающим фантазиям.
Слава Богу!
Изабелла торопливо подошла к нему, взяла из его рук тарелки и отнесла их на стол. Затем она снова вернулась к нему, но вместо того, чтобы взять у него бокал с шампанским, прошла мимо, направляясь к двери.
Джеймс повернулся, задаваясь вопросом: не догадалась ли она о его намерении и потому решила бежать, храня свое целомудрие? В душе он робко надеялся, что так оно и есть.
Но вместо этого он со все возрастающей беспомощностью наблюдал, как она запирает дверь. Глухой звук защелкнувшейся задвижки вызвал судорожный спазм у него в животе. Вероломный орган, расположенный футом выше, — сердце, которое он считал умершим, — болезненно сжался, когда девушка вернулась и ласково улыбнулась ему.
— Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь ввалился сюда, когда я… — Она на мгновение замолкла.
«Подверглась насилию?» — мелькнула у Джеймса предательская мысль.
— Объедаюсь здесь в свое удовольствие, — договорила она, забирая у него шампанское, и вернулась к столу. Джеймс не мог оторвать глаз от ее плавно покачивающихся бедер.
Он облизнул пересохшие губы и заставил себя отвести взгляд, затем поспешно направился к серванту. Теперь, без сомнения, настало самое время выпить.
Он залпом выпил бокал бренди, даже не ощутив его вкуса, налил еще один и возвратился к Изабелле. Она снова взгромоздилась на проклятый стол и с наслаждением смаковала клубничное мороженое: верная своим привычкам, Иззи приступила сразу к десерту, закрыв глаза с выражением крайнего блаженства. Это зрелище не добавило ему выдержки.
Он непременно должен соблюдать дистанцию между ними.
Джеймс подошел к книжному шкафу, но был настолько не в себе, что не сразу заметил, что полки пусты.
— Их оставили для маминой книги, — сказала Изабелла, пожав плечами. — Если она когда-нибудь ее допишет.
Джеймс понимающе кивнул. Вторым, после ее любви к мужу и детям, страстным увлечением леди Уэстон было сочинение ряда критических очерков о женских персонажах в произведениях Шекспира.
— Она хотела оставить себе всю эту секцию, — продолжала Иззи, — но папа сказал, что забить в собственной библиотеке больше трех полок своей собственной книгой сильно смахивает на стремление к самовозвеличению.
Девушка отставила мороженое и подошла к нему. Ее близость значительно ослабила узду, в которой он пытался держать свои чувства. Иззи наклонилась, указывая на книги, расположенные под пустыми полками, и ее рука коснулась его живота. Джеймс едва подавил стон.
— Это полное собрание сочинений Шекспира — свадебный подарок отца моей матери. — Она любовно пробежалась пальцами по великолепным кожаным с золотом переплетам, и он ощутил это движение каждой напряженной клеточкой своего ставшего вдруг сверхчувствительным тела.
— Это собрание, — продолжала она, вытаскивая малиновый том со следующей полки, — папа подарил ей, когда родился Генри.
Ее рука снова проехалась по его животу, на этот раз чуть ниже, и он еле слышно охнул. Ему показалось, что Иззи улыбнулась, но улыбка тотчас же исчезла, и Джеймс решил, что ему почудилось.
— Это и в самом деле восхитительно, не так ли? — тихо произнесла Иззи, осторожно нажимая пальцем на обрез книги пальцем так, что страницы сдвинулись в сторону веером.
Джеймс удивленно посмотрел на нее и нахмурился. Неужели девчонка дразнит его?
— Ты что, никогда не видел книг с изображениями на переднем обрезе? Так посмотри, они перед тобой…
Джеймс силился сосредоточиться на искусно выписанной картине, изображенной на приоткрывшихся кончиках страниц.
— А теперь нет. — Иззи захлопнула книгу, и изображение исчезло, сменившись обычным золоченым обрезом.
Она вернула том на место и снова принялась терзать Джеймса ласковым шепотом: — А вот это собрание…
Джеймс проследил за ее взглядом туда, немного ниже, где, очевидно, располагалось еще одно собрание сочинений Шекспира. И тут его осенило, куда на этот раз заедет ее рука. Он поспешно отступил назад, зарывшись пальцами в волосы.
— Право же! — воскликнул он, крайне раздраженный своей неспособностью контролировать собственное тело, а вовсе не оформлением книг или трудами великого барда. — Ну сколько полных собраний сочинений может понадобиться одному человеку?..