Что, черт возьми, происходит?
Огурчик прерывает наш транс своим лаем, требуя внимания. Аврора первая приходит в себя, наклоняясь вперед, чтобы немного приласкать собаку.
— Тебе не обязательно оставаться. Ты можешь продолжить свою прогулку, — предлагает она.
Мне не нравится, как это звучит, поэтому я честно ей признаюсь:
— Вообще-то я пришел сюда, чтобы очистить свой разум, но могу уйти, если ты хочешь побыть одна.
Она на мгновение задумывается, ее губы кривятся.
— Ты можешь остаться при двух условиях.
— Каких? — говорю я, махнув рукой перед собой, чтобы она продолжала.
Ее тело сдвигается на бревне, чтобы наклониться ко мне.
— Во-первых, ты должен рассказать мне кое-что о себе…
— Мне нравится зеленый цвет? — я впервые улыбаюсь, не полностью, но это неплохое начало.
Аврора замирает, ее нижняя губа отрывается от верхней. Глаза расширились от удивления, как будто она только что впервые увидела фейерверк.
— Это улыбка, Филдс? Ты только что выполнил второе условие.
Я снова улыбаюсь в ответ на ее вопрос, потому что должен был знать, что она умна и в конце концов поймет, что я никогда не улыбался рядом с ней. Это было трудно, и я от этого порядком устал.
— Эй, я также выполнил и первое условие, — напомнил я ей.
Она сморщила нос от моих слов.
— Что-то стоящее, Филдс. Это не обязательно должно быть что-то глубокое на уровне дневника.
Почему я вообще на это ведусь, ума не приложу, но я учусь хоть раз в жизни переставать сомневаться в своем сердце и прислушиваться к нему.
Я делаю глубокий вдох, успокаивая свои эмоции перед тем, что мне предстоит рассказать ей. Желая быть таким же открытым, как она со мной, я рассказываю ей то, что знает только Финн.
— Мне двадцать пять лет, и я все еще учусь в университете, потому что откладывал поступление, чтобы поддержать маму после того, как отец сел в тюрьму.
У Авроры перехватывает дыхание.
— Кэм… ты не должен был…
Я заметил, что она впервые назвала меня Кэм, и хотя мне нравится, что она называет меня Филдс, это звучит как-то по-другому. Теплее.
— Я хочу, — это все, что я говорю, а затем продолжаю, потому что по какой-то причине слова не хотят прекращать литься из моего рта. — Мой отец был жестоким и много пил, поэтому я никогда не пью.
Рука Авроры в перчатке ложится поверх моей, и, несмотря на то, что между нами множество слоев одежды, я всем телом ощущаю тяжесть ее руки.
— Он… он когда-нибудь причинял тебе боль? — спрашивает она, ее голос тихий.
Я качаю головой.
— Нет, но я бы хотел, чтобы он сделал это вместо того, чтобы срывать злость на моей маме. Я никогда не прощу себе, что не позвал на помощь раньше, но нам нужны были его деньги, чтобы заботиться о моей сестре — Лексе. У нее заболевание, требующее тщательного наблюдения. Я никогда не шел против него, потому что боялся, что моя сестра не получит должного ухода, а Лекса слишком боялась оставаться одна, когда у него случались приступы.
— Это была не твоя вина. Ты должен простить себя, — ее рука сжимает мою. — Простить трудно, но знаешь, что еще труднее?
— Что? — спрашиваю я, мой голос звучит грубее, чем мне хотелось бы.
— Вера в то, что мы можем контролировать все в нашей жизни.
Ее слова ударяют меня прямо в грудь и застревают в сердце. Я отвожу взгляд от ее глаз в сторону озера, потому что эмоции, бушующие во мне, грозят вырваться наружу, и я не уверен, как это будет выглядеть.
Может быть, я вздохну с облегчением, которое принесут ее слова, или расцелую ее до смерти. Последнее пугает меня больше, чем что-либо другое с тех пор, как мой отец попал в тюрьму.
— Расскажи мне о Лексе, если хочешь, конечно, — говорит она, поднимая свою руку с моей, похоже, понимая, что мне нужно сменить тему разговора.
Я улыбаюсь, когда в моем воображении возникают большие голубые глаза Лексы и ее каштановые вьющиеся волосы. Ей бы понравилась Аврора; их яркие характеры просто созданы друг для друга.
— Она учится в выпускном классе, президент студенческого совета, у нее куча друзей, она ходит на свидания, как типичный подросток, и у нее есть парень. Среди ее хобби — доставать меня, печь и планировать развлечения.
Аврора подмигивает, на ее лице появляется игривая ухмылка.
— Звучит как мой любимый тип девушек.
Я качаю головой. Несмотря на то, что состояние моей сестры не определяет ее, я чувствую, что хочу поделиться с Авророй большим.