Это так чертовски мило.
Я всегда любила сладкое, и он уже на пути к тому, чтобы стать моим новым пристрастием.
— Кэмерон, это… вау. У меня даже нет подходящих слов. Спасибо тебе, — говорю я, мой голос искренен и полон благодарности. Я бы сказала, что это из-за гормонов у меня наворачиваются слезы, но, думаю, в любой другой день я бы отреагировала так же. Никто никогда не делал для меня ничего подобного.
— Не за что. Возьми, — говорит он, выдавливая таблетку, и кладет ее в мою ладонь. Затем он передает мне бутылку воды с приставного столика, и я запиваю обезболивающее. Когда я допиваю, он забирает у меня бутылку и ставит ее рядом с диваном.
— Хорошо, пицца будет через десять минут. Ты хочешь съесть свое мороженое сейчас или позже? — спрашивает он, вставая с дивана и направляясь на кухню с мороженым в руках.
Мне хочется поспорить с ним и сказать, что ему не нужно было заказывать мне еду, но я знаю, что это бессмысленно. Кэмерон не умеет быть менее заботливым и оберегающим, но у меня тоже есть свои принципы.
— Сколько она стоила? Я могу заплатить за нее или хотя бы разделить с тобой стоимость. И мороженое сейчас, пожалуйста.
Кэмерон роется в ящиках на кухне в поисках столовых приборов, и возвращается с одной ложкой в руке и мороженым в другой.
— Не задавай мне глупых вопросов, — вздыхает он, снова садясь на край дивана и передавая мне ложку и мороженое.
Я пытаюсь сесть, морщась при каждом движении.
— Аврора, остановись, — панический голос Кэмерона заставляет меня посмотреть на него, в его глазах ясно читалось беспокойство.
— Со мной все будет в порядке, в конце концов, мне нужно двигаться, — простонала я, переводя себя в сидячее положение, прижимаясь спиной к подушкам и вытянув ноги перед собой.
Он пошарил вокруг, взял кекс и включил телевизор, остановившись, когда снова повернулся ко мне лицом.
— Можно я сяду рядом с тобой?
Его вопрос выбивает меня из колеи, особенно если учесть, насколько интимным он кажется. У меня никогда не было парня, который бы спрашивал меня об этом. Они всегда свободно влезали в мое пространство. Не то чтобы я не хотела большинства их ухаживаний, но я никогда не понимала, как приятно, когда тебя об этом спрашивают.
— Конечно, — говорю я ему.
Он откидывается назад, пока его спина не упирается в подушку, а штанина его спортивных штанов не прикрывает длинные мускулистые ноги, вытянутые перед ним.
Заметив, что мои руки заняты, он смотрит на меня, молча спрашивая разрешения положить на меня грелку. Я киваю и с затаенным дыханием жду, когда он положит ее мне на живот. Его пальцы касаются кусочка кожи, обнажившегося между моим топом с длинными рукавами и трениками. Мое тело загорается от этого прикосновения, искры вспыхивают там, где его кожа коснулась моей.
Кэмерон быстро отдергивает руку, и я задаюсь вопросом, не почувствовал ли он того же.
— Какой фильм мы будем смотреть? — спрашивает он, скрещивая руки на своей рельефной груди, которая скрыта под тканью, но ее очертания заметны сквозь черную кофту на молнии.
Я отрываю крышку от мороженого:
— «Эльф», это один из моих любимых фильмов.
— Я больше люблю «Один дома», но поскольку Лекса одержима «Эльфом», мне он тоже нравится, — его губы растягиваются, на лице появляется кривая ухмылка. Он такой чертовски милый, что мне хочется сжать его щеки и провести языком между его губами, чтобы узнать, каков он на вкус. Я решила списать свою повышенную чувствительность к нему на гормоны.
Я нажимаю на кнопку воспроизведения фильма, игнорируя фантазии в своей голове, и копаюсь ложкой в мороженом, когда меня осеняет.
— Почему ты не взял ложку для себя?
Кэмерон бросает на меня косой взгляд.
— Я купил его для тебя, а не для себя.
— Я знаю, но ты можешь съесть немного, — говорю я ему, набирая полный рот. Шоколадно-арахисовый сливочный крем тает на моем языке, и я ненадолго закрываю глаза, наслаждаясь каждым кусочком.
— Не-а, попробую его в другой раз. Я не люблю есть десерты перед ужином, — говорит он, заставляя меня снова открыть глаза, слишком хорошо понимая, как грязно это прозвучало.
В дверь стучат, прежде чем я успеваю что-то прокомментировать или погрузиться в фантазии, представляя, как он съедает меня на десерт.
Я уже хотела убрать грелку и открыть дверь, как вдруг чья-то рука опускается мне на живот, мягко толкая меня назад.