— С телефона-автомата?
— Да.
— Как ее зовут?
— Это не ваше дело! И я настаиваю, чтобы вы немедленно ушли!
Майрон пожал плечами и поднял руки.
— Похоже, я зашел в тупик.
Джоан Рочестер снова заморгала.
— Может, вашему мужу повезет больше.
Краска схлынула с ее лица.
— Я расскажу ему все, что знаю. И вы объясните ему о подруге, которая любит ходить по магазинам в городе. Он ведь вам обязательно поверит, правда?
Она перестала моргать.
— Не говорите ничего мужу. Пожалуйста.
— Я отнюдь не желаю зла вашей дочери. Мне нужно только найти Эйми Биль.
— Я ничего о ней не знаю.
— Но ваша дочь может знать.
Джоан Рочестер покачала головой.
— Вы не понимаете.
— Не понимаю — что?
Джоан Рочестер вышла из комнаты, оставив Майрона одного. Когда она вернулась, у нее в глазах стояли слезы.
— Если он узнает. Если найдет ее…
— Этого не случится.
Она снова покачала головой.
— Я обещаю, — сказал Майрон.
Его слова — казалось, еще одно пустое обещание — зависли в тишине комнаты.
— Где она, миссис Рочестер? Мне надо всего лишь поговорить с ней.
Она оглядела комнату, будто боялась, что их может подслушать мебель, прошла к задней двери и открыла ее, жестом приглашая его выйти следом.
— Где Кэти? — спросил Майрон.
— Я не знаю. Честно.
— Миссис Рочестер, у меня действительно нет времени…
— Звонки.
— Что — звонки?
— Вы сказали, что звонили из Нью-Йорка?
— Да.
Она отвернулась.
— Что?
— Может, она и в самом деле там.
— А вы не знаете?
— Кэти мне не говорила, а сама я не спрашивала.
— Но почему?
Джоан Рочестер посмотрела ему в глаза.
— Если я не буду знать, — наконец ответила она, — то он не сможет заставить меня сказать.
На соседнем участке тишину нарушил треск газонокосилки. Майрон немного подождал и спросил:
— Но вы общаетесь с Кэти?
— Да.
— И вы знаете, что она в безопасности.
— Но не от него.
— Я имею в виду в целом. Ее не похищали и ничего такого.
Она медленно кивнула.
— Эдна Скайлар встретила ее в обществе темноволосого мужчины. Кто он?
— Вы недооцениваете Доминика. Пожалуйста, на надо. Оставьте все как есть. Вы хотите найти другую девушку, но Кэти не имеет к этому никакого отношения.
— Они обе снимали деньги с одного банкомата.
— Это просто совпадение.
Майрон не стал спорить.
— Когда Кэти будет звонить в следующий раз?
— Я не знаю.
— Тогда вы не оставляете мне выбора.
— В каком смысле?
— Я должен поговорить с вашей дочерью. Если вы сами не хотите мне помочь, тогда мне остается надеяться, что это удастся вашему мужу.
Она снова покачала головой.
— Я знаю, что она беременна, — сказал Майрон.
Джоан Рочестер со стоном выдохнула.
— Вы не понимаете, — опять произнесла она.
— Тогда объясните!
— Темноволосый мужчина… Его зовут Руфус. Все очень просто: если Дом узнает, то просто убьет его. И я боюсь представить, что он сделает с Кэти.
— И что они собираются делать? Вечно скрываться?
— Сомневаюсь, что они сами для себя что-то решили.
— И Доминик ни о чем не догадывается?
— Он не глуп. Считает, что Кэти просто сбежала.
Майрон немного подумал.
— Тогда мне непонятно: если он думает, что Кэти просто сбежала, зачем обращаться в прессу?
Джоан впервые улыбнулась, но улыбка вышла на редкость грустной.
— Неужели это не ясно?
— Нет.
— Он любит побеждать. Не важно, какой ценой.
— Я все равно не…
— Он поступил так, чтобы оказать на них давление. Он хочет найти Кэти. Больше его ничто не волнует. В этом его сила. Он привык получать удары и не уклоняется от них. Причем удары сильные. Дома они не смущают. И ему никогда не стыдно. Он готов проиграть или испытать боль ради того, чтобы заставить вас страдать намного больше. В этом — он весь!
Они помолчали. Майрон хотел спросить, почему она по-прежнему живет с ним, но решил, что это не его дело. Домашнее насилие по отношению к женам — вполне обычная вещь. Он хотел бы помочь, но Джоан Рочестер наверняка откажется, а сейчас он занимался более важными делами. Он подумал о Близнецах, о том, что их смерть его не тронула, об Эдне Скайлар и ее стремлении лечить невинных пациентов.
Джоан Рочестер сама сделала свой выбор. А может, она была чуть менее невинна, чем остальные.
— Вы должны сообщить полиции, — сказал Майрон.
— О чем?
— Что ваша дочь просто сбежала.
Она фыркнула.