Прошли четыре недели. Я выжила. Я жила. Но я была наполовину женщиной.
Установились суровые температуры, обхватывая нас своими холодными, ледяными пальцами. Дни были унылыми, а ночи холодными. Каждый вечер мы рассаживались у огня, укутывались в слои одежды и внимательно слушали радио. Мы забывали, как дышать, в ожидании новостей о войне. Надеялись на минутку мира в страхе, окружающем нас.
Но мир не наступал.
Враг разрастался и вторгался в пограничные штаты, продвигался внутрь. Американцы сражались, и молодые, и старые, теряли свои жизни в попытках отвоевать свободу. Сколько погибло, мы не знали. Да я и не уверена, что хоть кто-то знал.
Мы были слабыми. Как мы могли бороться без власти? Без информации? Электромагнитный импульс, который несколько месяцев назад накрыл США, нанес вред стране и оставил нас на милость мятежникам. Мы вернулись в древние времена, когда мужчины работали руками, защищали семью и боролись за свободу. Ничего больше не было так просто. Смерть стала более привычной, чем жизнь. Недоедание распространялось наряду с голодом и болезнями. Наша страна разрушалась.
На ранчо мы были в безопасности от борьбы. Мы все набились в дом Дженис и Роджера, сберегая тепло, делясь пропитанием и защищая себя от посторонних. Для нас проживание вместе означало выживание. Мы рано поняли, что один в поле не воин. Мы стали хорошо отлаженным механизмом, каждый из нас знал свою роль в выживании. Мы теснились, но были в безопасности. Вот все, что имело значение.
Продовольствия было мало, но его у нас не отобрали, чтобы разделить между множеством бездомных и голодающих Америки, как происходило повсюду. У нас не было комендантского часа, и мы ни за кого не отвечали, кроме себя самих. Ранчо было идеальным местом, чтобы скрыться. Мы держались в уединении от ужаса, происходившего в стране, спрятаны подальше от войны. Ну, почти.
Для меня дни были длинными, а ночи еще длиннее. В течение дня я работала, заставляя себя двигаться по ранчо, куда могла добраться. Ночью, я крутилась и вертелась. Райдер преследовал меня днем и во снах ночью.
— Я люблю тебя, Мэдди.
Я посмотрела в глаза Райдера и увидела в них все, что хотела видеть, и в чем нуждалась. Положив руку на заднюю часть его шеи, я притянула его к себе, умирая от желания почувствовать его рот на своем.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я, касаясь его губ своими. — Никогда не покидай меня снова.
Его рот завладел моим, настойчиво и требовательно. Обхватив меня за бедра, он притянул меня ближе. Я застонала, когда одна из его рук пробралась под мою кофту в поисках груди.
— Я никогда не покидал тебя, Мэдди. Я всегда был здесь, с тобой, — сказал он, его губы покинули мой рот, чтобы двинуться к уху.
Он поцеловал чувствительное местечко под мочкой уха, оставляя после себя тепло. Я втянула воздух, когда его пальцы коснулись нижней части моей груди.
— Пожалуйста, Райдер, ты нужен мне, — прошептала я, откинув голову назад. Его рот двинулся вниз по шее, заставляя некоторые части меня желать удовлетворения.
— Скажи мне, насколько нужен, — потребовал он, когда его большой и указательным пальцы нашли мой сосок. — Это тебе нужно?
Я открыла рот, чтобы согласиться, чтобы сказать, что это именно то, что мне нужно, но у меня не получилось ответить.
Сквозь ночь раздался выстрел.
Райдер дернулся. Прозвучал еще один выстрел, и он снова дернулся, этот толчок приняло мое тело.
Я увидела его широко распахнутые глаза. Он отшатнулся, его руки упали вниз, оставляя меня в холоде и в одиночестве.
Я с ужасом наблюдала, как на его груди начал расплываться большой круг крови. Такого красного цвета я еще никогда не видела. Казалось, что кровь была живой, брала верх над его телом, поглощая его своей злобой.
Я выкрикнула, когда его рука дотронулась до крови. Вытянув кровавые пальцы передо мной, он посмотрел на меня с грустью.
— Извини, Мэдди, — сказал он, падая передо мной на колени.
— НЕЕЕТ! — закричала я, поймав его до того, как он упал лицом в грязь.
Из ниоткуда послышалась потасовка. Звук был громким и предвещающим дурное, окружая нас, как атакующий окружает свою жертву. Прижав в себе Райдера, я осмотрелась, разыскивая врага, который сделал с ним такое. С нами.
Внезапно, в нескольких футах от нас, начал плакать ребенок. Ночь заполнили громкие вопли, разрывая меня изнутри. Мне нужно было к моему ребенку, но я не могла отпустить Райдера.
— Иди и позаботься о нашем ребенке, Мэдди. Отпусти меня, — прошептал он, воспользовавшись последней энергией, чтобы произнести слова.