Я осмотрелась вокруг, впервые замечая все вокруг. По моему позвоночнику прошла дрожь. Очевидно, мужчины приехали сюда на грузовике Евы. Он стоял в нескольких ярдах. Бронко Райдера стоял под странным углом на подъездной дороге, выглядя так, будто его оставили в спешке. Грузовик, на котором приехала я, в ожидании поездки все еще был загружен запасами. Все произошло так быстро, что я до сих пор пыталась понять смысл всего случившегося.
Райдер сделал шаг назад, когда его мама подошла меня обнять.
— Мне так жаль, Мэдди.
— Они ранили его? — спросила я, нуждаясь в правде. Когда она отодвинулась, чтобы посмотреть на меня, я увидела, что ее глаза были опухшими от слез.
— Нет, он не ранен. Думаю, у него был еще один приступ. Когда я добралась сюда с ребятами, он лежал там же, где сейчас.
— Я пыталась добраться до него! — закричала я сквозь новые слезы.
Она снова обняла меня и бережно взялась за мой затылок, будто я была ребенком.
— Я знаю, милая, я знаю, — сказала она, держа меня, пока я плакала.
***
Мы похоронили его прямо перед закатом. К тому времени, как село солнце, Гэвин кидал последний кусок земли на могилу. Я онемело стояла рядом с Райдером. Он держал в руках бейсболку, вертя козырек все то время, пока Дженис цитировала Библию.
Я не могла просить лучших похорон для него. На деревьях чирикали птички, а вокруг нас жужжали насекомые. Летний ветерок прорывался через ветви и листья над нами. Звуки природы были его похоронной музыкой, и, думаю, она была красивой.
Райдер заверил меня, что двух других мужчин не похоронили на нашей земле. Я не спрашивала, что они с ними сделали. Мне было все равно.
Я не хотела оставлять папу здесь одного, но знала, что не могу остаться сама. Он не хотел бы этого.
Дженис и Роджер уехали обратно в грузовиках. Я не спрашивала, с кем должна поехать, я хотела быть с Райдером. Прямо сейчас мне нужен был мой лучший друг.
Я не услышала, как он подошел, пока ждала его у Бронко. Когда он слегка дотронулся до моего локтя, я испуганно отпрыгнула.
— Поехали, Мэдди, — сказал он, сильно сжав челюсти, пока спокойно смотрел на меня.
Я хотела сказать ему, что он не пугает меня. Что я знала, что он никогда не обидит меня. Воспоминания о руках Жирного — трогающих, дергающих, хватающих — все еще приводили меня в ужас. Но я не могла говорить. Слова просто не проходили через комок в горле.
Райдер излучал холод, пока помогал мне сесть на пассажирское сиденье и захлопывал дверь. Устроившись на водительское сиденье, он завел Бронко, не сказав мне ни слова и не взглянув на меня.
Пока мы выезжали со двора, я смотрела на могилу, пока она не скрылась из виду. Мои слезы превратились в рыдания, в то время как я оставляла папу позади.
***
Вернувшись в дом Дженис и Роджера, мужчины разгружали запасы, в то время как Дженис пыталась заставить меня что-нибудь съесть.
— Тебе нужно есть, Мэдди. Ты уже сильно похудела, — умоляла она. Как любая хорошая южанка, Дженис думала, что еда исцеляет любую грусть или трагедию.
Я отрицательно покачала головой на ее понукание и наблюдала, как за окном опускается темнота.
Я не разговаривала с тех пор, как мы покинули мой дом. Я все еще пыталась смириться с тем фактом, что папа больше не был живым. В любой момент я ждала, что он зайдет на кухню и улыбнется мне. Он сказал бы, что все будет хорошо и чтобы я не плакала.
Я утерла одинокую слезу, когда Райдер вошел на кухню, прервав мои мысли. На нем снова была та чертова бейсболка, чей козырек был опущен низко, но я все еще могла видеть, как его глаза быстро метнулись в мою сторону, прежде чем он перевел взгляд на маму.
— Мы все разгрузили, мам, — сказал он, его голос звучал злобно.
— Хорошо, милый. Заходи и поужинай, пока не сбежал, — сказала Дженис, обходя кухню, чтобы зажечь несколько свечей. Она не упомянула тот факт, что он уже две недели не ел с нами. Я чувствовала вину за то, что была здесь гостем и вышвырнула ее собственного сына.
Райдер сел за стол, смотря во все стороны, но не на меня. Он казался неприступным и холодным, прижавшись к спинке стула. Пока его мама собирала еду, мы с Райдером сидели в тишине. Я знала, что должна была встать и помочь ей, но не могла собраться с силами. Я просто хотела сидеть здесь и не думать.
Вскоре на кухню вошли Гэвин с Роджером и сели за стол. Напряжение было таким плотным, что его можно было разрезать ножом. Никто не говорил, пока Дженис ставила на середину стола, освещаемого свечами, консервированные овощи и консервированный чили. Все начали наполнять тарелки. Все, кроме меня. Я просто смотрела в окно, но из-за темноты мне ничего не было видно.