Я почувствовала, как Райдер подошел и встал позади меня, придавая мне силу, в которой я нуждалась, чтобы столкнуться лицом к лицу с этим ночным кошмаром.
— У рта и левого глаза мышечная слабость, которая периодически появляется и исчезает. Левая рука полностью обездвижена, и у него проблемы с передвижением, поэтому он пользуется тростью. Еще у него ухудшается речь, — сказала Дженис тихо. — Исходя из его истории болезни, я точно уверена, что у него был инсульт. Но без проверок не скажешь насколько сильный.
Отец поднял здоровую руку и убрал волосы с моего лица.
— Я так счастлив, — сказал он, криво улыбнувшись. Я натянула улыбку на лицо, зная, что он хотел бы её видеть.
Дженис подошла с другой стороны кровати и помогла ему лечь. Было больно наблюдать, как она укрывает моего любимого больше жизни отца как ребенка.
Он протянул трясущуюся руку Райдеру.
— Спасибо. Отвези её домой.
Райдер обогнул меня, чтобы пожать протянутую руку отца.
— Вы же знаете, что я сделаю все, чтобы она была в безопасности.
Отец подмигнул Райдеру. Посмотрев снова на меня, он прошептал:
— Люблю тебя. Помни.
Слезы потекли сильнее. Он говорил со мной так, будто умирал. Я отрицательно покачала головой, отказываясь слушать.
— Позвольте ему немного поспать, — сказала Дженис.
Я наклонилась и поцеловала его в лоб.
— Люблю тебя, папочка.
Мы шли к выходу из комнаты, когда нас остановил его слабый голос:
— Райдер. Останься.
Когда Райдер повернулся, чтобы вернуться в спальню, Дженис взяла меня за руку и увела. Прежде чем мы завернули за угол, я увидела, как рука моего отца протягивается к руке Райдера. Что отец хотел сказать Райдеру, чего не мог сказать передо мной?
В гостиной Роджер зажег фонарь, который мягко осветил просторную комнату. Огромный каменный камин и коричневая кожаная мебель придавали комнате теплое чувство комфорта, в котором я сейчас нуждалась.
— Ты голодна? — спросила Дженис, легонько подталкивая меня к креслу, чтобы я села.
— Нет, спасибо, — ответила я оцепенело.
Усевшись рядом со мной, она взяла меня за руку и изучила мое лицо.
— Роджер нашел его таким два дня назад, когда пошел проверить его. Я сделала все, что смогла. — Она остановилась на секунду, прежде чем продолжить: — Как медсестра ты должна знать, что без лекарства или без медицинской помощи мы не можем сделать для него многое. А так как в больницах нет электричества... — Она глубоко вздохнула и медленно выговорила: — Не знаю, сколько времени ему осталось, Мэдди.
Я кивнула, слезы полились сильнее. Я уже как-то потеряла одного родителя и не могла потерять второго. Как я смогу жить без отца? Он мой фундамент. Мы зависим друг от друга. Когда у меня в этом мире не останется семьи, мир начнет рушиться каждый день.
— Позволь мне принести тебе воды, дорогая.
После того, как Дженис ушла, я сидела одна, крепко сжимая пальцы, чтобы они не тряслись. Изучая свою грязную обувь, я повторяла себе снова и снова, что это неправда. Все это неправда. Я снова проснусь утром в своей квартире. Отец позвонит мне и расскажет, как прошел день. Я пойду в школу и увижу своих друзей. Моя старая жизнь вернется.
— Твой отец сильный. Он справится с этим, — сказал Роджер с другого конца комнаты.
Я кивнула, слезы застилали глаза. Несмотря на то, что я хотела, чтобы это было правдой, как учащаяся медицинского колледжа я знала, что выздоровление от инсульта без медицинской помощи было практически невозможно. Мы с Дженис сделаем все, что можем, но остальное остается на рассмотрение судьбы или бога, или кого-то еще, кто контролировал этот сумасшедший мир, в котором мы жили.
Я подняла глаза, когда Райдер вошел в комнату, его длинные ноги за секунды пересекли расстояние между нами. Когда он сел рядом и обнял меня, я почувствовала комфорт, который только он мог мне дать.
— Твой отец жив и в безопасности, Мэдди, будь благодарна этому, — прошептал он мне в волосы.
Я знала, что Райдер был прав. Думаю, было бы намного хуже не знать, где он, что он потерян для меня навсегда.
Роджер прочистил горло.
— Когда вы двое уехали? — спросил он.
Райдер отодвинулся, внезапно осознав, что мы не одни. Наклонившись, он поставил локти на колени и посмотрел на своего отца.
— Сразу же. Нам понадобилось три дня, чтобы доехать и дойти сюда, — ответил он, проведя рукой по лицу.
— Вот, милая, — сказала Дженис, возвращаясь с маленькой чашкой воды.
Я взяла трясущимися пальцами холодную пластиковую чашку. Я сделала глоток — пить мне не хотелось, но я знала, что все еще обезвожена.